Он сказал, что я особенный. Да, прямо так и сказал.
Люди во дворе называют меня больным. Или дураком. Я на них не обижаюсь. Мне нравятся люди. Иногда они угощают меня сладостями. За это я кривляюсь и машу руками и ногами, а они смеются. Я люблю, когда люди смеются, это так здорово! Правда, дети часто гоняются за мной по двору и больно колотят палками по спине, но я на них не сержусь. Это они так веселятся.
Раньше мама не разрешала мне выходить во двор. Она говорила, что это опасно, что люди бывают очень злыми. Я ей не верил. И сейчас не верю. Люди все хорошие, особенно дети. И дразнятся они не потому, что плохие, а потому, что они так играют. Я люблю играть с детьми, но мама меня ругает за это. Она вообще редко улыбается, чаще плачет или кричит на меня. Поэтому я стал убегать на улицу.
Сегодня я вышел рано, двор был пуст. Я сел на скамейку возле подъезда и стал ждать. Когда долго ждёшь, в голову лезут разные мысли, которые надо думать. Я не люблю думать, это скучно. В такие моменты мама начинает кричать, чтоб я убрал с лица дурацкую ухмылку. Она говорит, что думать, – это плохо, и ничего путного из этого не выйдет.
Я, наверное, так крепко задумался, что даже не заметил, как ко мне подошёл какой-то человек и сел со мной рядом на скамейку. Я просто повернул голову вбок, а он уже сидел рядом. Самое странное, он не смеялся. Он просто смотрел на меня. И глаза у него были такие… непонятные. Цветом, как солнце. Точно! Солнечные глаза. Я ещё подумал, что об них вполне можно обжечься, если долго всматриваться.
Он спросил, как меня зовут, и как у меня дела. Таким ласковым, бархатным голосом. Я не знаю, почему, но мне резко захотелось пить, в горле стало очень-очень сухо. У меня никто никогда не спрашивал, как мои дела.
И я ему рассказал. Про всё. Про то, как я люблю смотреть в окно, как целыми днями играю во дворе, как плачет мама, как каждый вечер я рисую солнце.
Человек слушал очень внимательно, качая головой. В его руке тлела сигарета, и пепел от неё падал прямо ему на плащ. Да, он был в плаще, хотя на улице было очень тепло. Он вообще был странным, но он мне безумно нравился. Я всё говорил и говорил, проглатывая в спешке слова, ведь я боялся, что он сейчас встанет и уйдёт.
Но он не уходил. Вместо этого он вытащил из кармана своего плаща конфеты и протянул их мне. Я подумал, что мне нужно скорчить смешную рожу или покукарекать, но он остановил меня и сказал, что дарит мне конфеты просто так.
Просто так? Мне стало жарко от его слов. Я сидел с полными горстями конфет и задыхался от жары. Мои руки дрожали. Я не мог думать, мысли убегали в разные стороны. Я так и сидел, хватая ртом воздух, пока не услышал странный вопрос:
– Мальчик мой, ты веришь в Бога?
Я засмеялся. Человек в плаще стал смеяться вместе со мной.
Помню, мама ещё давно говорила мне, что Бог – это седой старичок в белой одежде, который сидит на небе и наблюдает за нами. Я тогда сразу побежал к окну посмотреть, но мама сказала, что из окна нашей квартиры Его не видно. Если честно, я не очень-то во всё это поверил. Где он там сидит? Как с такой высоты можно что-то увидеть? Да и вообще…
– О чём ты думаешь?
– О Боге, – честно ответил я. Тут меня осенило:
– А вы его видели?
– Видел. – Человек с жёлтыми глазами посмотрел на меня серьёзным взглядом.
Я ему сразу поверил. Мне подумалось, что человек с такими глазами не может врать.
У меня в груди как будто лопнул воздушный шарик:
– Если бы я увидел Бога, я бы спросил у него, почему меня все обзывают больным идиотом, почему мама всегда плачет, и почему умер Иисус?
– Кто такой Иисус?
– Это наш дворовый кот. Знаете, какой он умный был?
– Знаю. Все коты очень умные.
Незнакомец помолчал немного и добавил:
– Ты не слушай никого. Ты вовсе не больной. Ты особенный.
– Правда?
– Правда. Ты просто… заблудился.
И снова этот взгляд. По моей спине поползли мурашки. Человек в плаще посмотрел на часы.
– Пора, – сказал он.
Я расстроился. Я так не хотел, чтобы он уходил!
– Вы ещё придете сюда? – спросил я с надеждой.
Он посмотрел на меня и улыбнулся:
– Конечно. Мы обязательно встретимся.
Я обрадовался. Ведь мне ещё так много всего нужно ему рассказать!
Тут я вспомнил, что даже не спросил, как его зовут. Но рядом уже никого не было. Как он смог так быстро уйти?.. Я с удивлением мотал головой во все стороны, пытаясь увидеть удаляющийся силуэт человека в плаще. Его нигде не было.
Он вернётся. Он мне обещал. Завтра я спрошу у него, как его зовут. И покажу свои рисунки. До меня вдруг дошло, что я даже не рассмотрел его как следует. Всё, что я помнил точно, так это его ярко-жёлтые глаза, строгий чёрный плащ с большими блестящими пуговицами и прямые чёрные волосы до плеч. Такой странный человек, да и человек ли? Было в нём что-то… неправильное. Может, он живёт на Солнце? Тогда это объясняет, откуда у него такие глаза.
Я так задумался, что не заметил первый камень, который врезался в моё плечо.
Дети подбежали целой стайкой, смеясь и показывая на меня пальцами. Я тоже рассмеялся. Сейчас мы будем играть.
– Смотрите, сколько у дурака конфет!..
– Ты где их взял?..
– А ну, отдай!..
– Идиотам сладкое вредно!..
Самый старший, Вадимка, больно ткнул меня палкой. Конфеты посыпались из моих ладоней. Я поднял одну, скорчил детям страшную рожу и кинулся наутёк. Дети с криками восторга ринулись за мной. Это наша любимая игра! Вдогонку мне летели камни, кирпичи и просто ветки, упавшие с деревьев.
Начинался дождь. Я бежал и смеялся. Сегодня такой хороший день! Лучше его может быть только завтра. Я был так счастлив, что почти не чувствовал боли от ударов. Я даже успел подумать, что сегодня вечером обязательно нарисую солнце для Желтоглазого человека. Такое, чтоб было ему под цвет глаз.
… Мне показалось, что я споткнулся. Упав, я хотел приподнять голову, но с удивлением обнаружил, что уже наступил вечер, вокруг быстро сгущались сумерки. Голова стала такой тяжёлой, что пришлось опустить её на мокрый асфальт. Все звуки вдруг стихли, был слышен только стук дождя о мостовую. Тяжёлые капли падали мне на лицо, на тротуар, собирались в забавные ярко-красные ручейки и устремлялись к водостоку. Один, два. Красный дождь. Пять, семь. Я попытался встать, но уже не смог.
…Человек в чёрном плаще стоял поодаль и наблюдал за тем, как дети убивают дворового дурака. В каком-то диком исступлении они колотили лежащего палками и сухими ветками. Кто не мог подойти поближе, швыряли в дурака камни и обломки кирпичей и бетона.
В небе громыхнуло, тяжёлые капли начинающегося дождя застучали по мостовой. Подул ветер. Дети продолжали яростно избивать свою жертву, будто не замечая, как под их ногами растекается кровавое пятно. Погода словно сошла с ума. Дождь усиливался, в небе сверкали молнии, прошивающие грозовые тучи насквозь. Человек в чёрном плаще видел, как лежащий на земле идиот пытается встать, извивается и обхватывает свою голову руками, защищаясь от ударов. Кто-то из жильцов дома, выглянув в окно и увидев происходящее, закричал на детей, приказывая им остановиться. В это же время сильный порыв ветра с треском сломал напополам растущее у подъезда дерево и снёс крышу у стоявшего неподалёку киоска. Дождь уже стоял стеной. Послышался звон разбитого стекла на верхних этажах дома, – это ветер с силой распахнул неплотно прикрытые рамы и вынес оконное стекло. В небе грохотало, гигантская молния ударила прямо в асфальт, высекая искры. Дети с визгом побежали врассыпную, оставив дурака истекать кровью, царапая мокрый асфальт скрюченными пальцами. К нему уже бежали люди.
