1. Пролог
Застегивая на ходу утепленную куртку, мужчина шустро поднимался по винтовой лестнице, совершенно не прибегая к помощи годами отполированных деревянных поручней. По уверенной походке идущего было понятно, что этот путь ему знаком в мельчайших деталях и проделывается им с завидной регулярностью. Скорость, с которой мужчина преодолевал ступеньку за ступенькой, была не совсем обычной для семидесятилетнего человека. Вскоре очень быстро он оказался на плоской крыше достаточно высокой круглой башни его скромного поместья. Всего таких башен в доме было четыре, но фактически функционировала лишь эта. Две другие были частично разрушены временем и несколькими мировыми войнами, которые, к сожалению, не обошли стороной небольшой замок более чем двухвековой постройки. Крыша третьей использовалась как плацдарм для спутниковой тарелки внушительных размеров, обеспечивающей дом всеми возможными средствами коммуникации и качественным телевидением. Четвертая башня была полностью в распоряжении владельца имения, который теперь стоял, облокотившись на один из каменных зубцов, и пытался с помощью привычных дыхательных упражнений привести биение своего сердца в состояние, близкое к норме.
Когда пульс более-менее успокоился, Рудольф (именно так звали хозяина поместья) подошел к внушительному нагромождению целлофана и уверенным движением отбросил шуршащий полог в сторону. Под ним оказалось довольно большое и очень старое кресло, возраст которого сопоставим, если и не с возрастом самого дома, то уж с годами его хозяина - точно. Прямо перед креслом стоял очень массивный и современный телескоп, устремив прицел своего блестящего ствола в какую-то конкретную точку чистого от туч и облаков ночного неба. Своей новизной прибор сильно контрастировал с окружающей обстановкой, что, впрочем, нисколько не смущало мужчину, буквально упавшего в скрипнувшее кресло и сразу доставшего из кармана блокнот с пожелтевшими страницами, исписанными мелким и убористым почерком. Подсветив себе фонариком, Рудольф нашел нужную запись и, взглянув на небо и наручные часы, немного развернул телескоп вправо. Созвездие Ориона, своей яркостью и обособленностью заметно выделяющееся на фоне других звезд, осталось немного в стороне. После того, как этот небесный объект лишился своей самой яркой «жемчужины» - сверхгиганта Бетельгейзе, разместившийся у прибора астроном-любитель перестал воспринимать это скопление, как достойное внимания, используя его лишь в качестве хорошо узнаваемого, но при этом непоправимо ущербного ориентира на небосводе.
Анна, супруга престарелого Рудольфа, так же как и он сам, страдала от бессонницы и часто коротала вечера за прочтением книг либо за просмотром детективных сериалов в компании Марты, которая со своим мужем Карлом уже много лет жила в доме на правах постоянной прислуги. Отношения между двумя немолодыми парами были почти что дружескими, хотя грань между потомками древнего немецкого рода и самыми обычными помощниками по хозяйству незримо присутствовала всегда. В этот поздний час обитатели поместья остались втроем: по хозяйственным делам Карл уехал в Штутгарт и остался там на ночь. Сейчас Марта забросила в камин очередную партию поленьев и уселась в кресло, оставив в распоряжении Анны целый диван. На большом экране телевизора писательница Джессика Флетчер в очередной раз «совершенно случайно» оказалась неподалеку от места загадочного убийства известного промышленника, а это означало, что ближайший час зрители должны были провести, наблюдая за увлекательным и немного простодушным расследованием экстравагантной и немолодой женщины. За своего супруга Анна совершенно не волновалась: Рудольф намеревался лицезреть в ночном небе какую-то комету, и когда он покинет свою наблюдательную башню, было совершенно непонятно.
Стоящий практически посреди леса двухвековой дом был погружен в ночную мглу, а высокие деревья почти полностью скрывали его в своих плотных объятиях. Лишь четыре башенки с зубчатыми краями сиротливо выглядывали из-за густых крон деревьев. На одной из башен неподвижный силуэт замер возле длинного астрономического прибора, не обращая никакого внимания на несколько промозглый сентябрьский ветерок, который заставлял лес слегка колыхаться, создавая подобие легкого морского волнения. Возможно, именно из-за этого непрерывного движения, а также густого ночного мрака хозяин дома совершенно не замечал того, что происходило на соседней с ним башне.
Рядом со спутниковой тарелкой копошились две едва заметные тени, одна из которых пристально наблюдала за астрономом-любителем, а вторая быстрыми и уверенными движениями производила какие-то манипуляции с проводами. Черные комбинезоны и такого же цвета балаклавы превращали незваных гостей практически в безликих невидимок, способных в любой момент раствориться во мраке ночи. Все действия темных силуэтов были абсолютно бесшумными, а колышущийся вокруг лес лишь помогал им сделать задуманное.
Одна из теней достала из миниатюрного рюкзака небольшую пластиковую коробочку и вставила ее в кабель, идущий от антенны внутрь дома. Легким прикосновением к уху исполнитель активировал микрофон и отчитался о выполнении этого этапа операции. Следующие десять минут оба незнакомца провели без движения, имея и время, и возможность наблюдать за действиями престарелого астронома, а также без всяких дополнительных приборов видеть то, ради чего хозяин дома в столь поздний час поднялся наверх. Как и было рассчитано, в эту сентябрьскую ночь в небе можно было невооруженным взглядом следить за полетом большой кометы, хотя, наверное, в такой телескоп, который стоял на соседней башне, можно было в мельчайших подробностях рассмотреть то, как микроскопические частицы отрываются от поверхности небесного тела и с миллиардами таких же, как они, улетают в безграничное пространство Вселенной, оставляя в качестве воспоминания о себе длинный хвост из прощальных слез, мгновенно замерзающих в черной пустоте ледяного космоса.
Едва в наушниках ночных гостей прозвучал долгожданный голос, как от их неподвижности не осталось и следа. Столь же быстро пластиковая коробочка вновь исчезла в недрах рюкзака, а все элементы спутниковой антенны вернулись на свои места. Еще через несколько мгновений на этой башне, кроме телекоммуникационного оборудования, не было никого, а престарелый любитель космоса даже и не заметил, что довольно продолжительное время за ним следили две пары очень внимательных глаз. Сентябрьский ветер продолжал нервно теребить седые волосы и периодически норовил просочиться сквозь теплую одежду, чтобы окончательно загнать ночного наблюдателя в дом. Словно сговорившись с ним, комета Хартли, названная так в честь своего первооткрывателя, обнаружила в ночном небе едва ли ни единственное облако и тут же поспешила спрятать в его тени свой длинный хвост. Лишенный всякой возможности наблюдать нужный ему объект, мужчина еще некоторое время крутил телескопом в разные стороны, а затем устало откинулся в кресле. Буквально через несколько мгновений ночной холод все же смог проникнуть под одежду астронома-любителя, заставив того поежиться и с силой стиснуть зубы. Упрямая космическая гостья ни в какую не хотела показываться из-за набежавшей тучки. Бросив в ее сторону прощальный и немного разочарованный взгляд, мужчина подул теплым воздухом на окоченевшие пальцы и, открыв дверь, нырнул внутрь башни. Здесь было не намного теплее, чем снаружи, однако хотя бы отсутствовал ветер и шум листвы. Спускающегося по лестнице Рудольфа согревала мысль о том, что в гостиной давно трещит и пышет жаром фамильный камин, а Марта очень быстро сможет организовать для него горячий чай. Последние ступени он преодолевал чуть ли бегом, удивляясь при этом своей прыти.
