– Таня, ты серьёзно? – услышала Света сквозь неплотно прикрытую дверь, и её резануло такое обращение к матери, по имени.
Показалось, что это не просто обоюдная договорённость – правда и с подобным она сталкивалась только понаслышке – а вызов. Даже не слишком завуалированный. Хотя и сынуля далеко уже не деточка, и их действительно можно принять за брата с сестрой, просто с ощутимой разницей в возрасте – тоже довольно рядовая ситуация.
Подслушивать непорядочно – Света это прекрасно знала, и дверь, когда выходила, она закрывала нормально, но, видимо, недощёлкнула. Язычок замка не до конца вошёл в паз, и лёгкий сквозняк легко вытолкнул створку, пусть и совсем на чуть-чуть, чтобы спокойно пролететь самому, по пути подхватив слова идущего в комнате разговора. И наверняка это произошло неслучайно, вселенная намекала: «Света, ещё раз хорошенько подумай. Пока не поздно. Ты ведь так и хотела сделать с самого начала».
Нет, её не пугали все те перечисленные ранее обязанности: вести переговоры, составлять расписание, следить за таймингом, напоминать о предстоящих мероприятиях и прочая подобная деловая суета – это для неё привычно и хорошо знакомо, пусть и сфера деятельности совсем другая. Главная проблема заключалась именно в личности клиента.
Александр Пожарский. Весьма востребованный и всё больше набиравший популярность мужчина-модель. Харизматичный блондин с бездонными синими глазами, лучезарной улыбкой, от которой таяли женщины любого возраста, и непростым характером. Обаятельный, язвительный, прямолинейный, эгоистичный, своенравный и, похоже, весьма привередливый. Хотя на фото и видео он, бесспорно, получался потрясающе. Особенно взгляд.
У него, в отличие от большого количества моделей, взгляд всегда был живым и говорящим, а не просто самовлюблённым и томно-завлекательным. Он завораживал не только вживую, но даже на фото, притягивал ничуть не меньше, чем улыбка Джоконды, и представлялось – в нём тоже жила какая-то тайна, о которой непременно хотелось узнать.
Когда позировал, Пожарский выглядел идеальным, но в жизни всё оказалось не совсем так. Или даже совсем не так.
– Уж лучше бы тогда сразу какую-нибудь тётку шестидесятилетнюю приставила, – долетело сквозь узкую щель, и Света прекрасно слышала всё до последнего слова. – Она бы мне хоть носочки вязала и кашку по утрам варила. Я б её бабулей называл. Всё веселей, чем эта отличница.
– А она не для того, чтобы веселиться, а чтобы работать, – холодно отрезала Татьяна. – А кого в койку затащить, ты и так найдёшь. – Но затем голос её заметно потеплел, в нём появились доверительные интонации, хотя не только искренние, но и отчасти манипулятивные. – Алик, тебе самому не надоели все эти специалистки широкого профиля? Хорошо ещё ни одной до сих пор в голову не пришло нарочно от тебя залететь, а потом выставить условие: либо женись, либо плати алименты.
В ответ прозвучало не менее колкое:
– По себе меряешь? – И тоже успело неприятно царапнуть, хотя сразу вдогонку без паузы раздалось ироничное, явно провокационное, но вряд ли серьёзное: – А я бы, может, с радостью женился. Ты меня в восемнадцать родила, а мне сейчас почти двадцать семь, материально и жилищно обеспечен. Имею право плодиться и размножаться.
Ну и отношеньица между ними! Вроде бы оба взрослые люди, явно привязанные друг другу и, скорее всего, любящие, но словно боящиеся в этом признаться, прячущиеся за нарочитым сарказмом, а иногда даже за жёсткостью.
– Цифры, солнце моё, это ни о чём, – назидательно заметила Татьяна. – Возраст, он в голове. Поэтому для начала тебе самому повзрослеть не мешало бы. И только тогда плодиться.
– Вот ты спецом и выбрала в стиле «антисекс» до предела правильную и унылую, – вывел Александр.
Называть его Аликом, как делали остальные, у Светы пока не получалось, даже мысленно.
Да и нужно ли оно ей вообще? Разве сейчас не самое время сделать то, что уже не раз собиралась – просто подняться с места и уйти. По-английски, не прощаясь и ничего не говоря. После таких-то заявлений.
Обидно. Да, обидно. И даже больно, словно ей нарочно тыкали в свежую едва начинавшую затягиваться рану.
В горле сам собой возник твёрдый комок, а где-то внутри внезапно поднялась волна злости и негодования, рождавшая новое желание – не просто тихо сбежать, а для начала ворваться в кабинет и высказать всё, что Света думала о таких вот развращённых заносчивых самцах. Которые считали себя пупами земли. Которые к женщинам относились, как… как к игрушкам, как в вещам, существующим исключительно для удовлетворения их потребностей. Которые уверены, что каждая должна быть безмерно благодарна за обращённое на неё внимание, а потому в любом случае принимать его и радоваться, а также бесконечно понимать, терпеть и прощать. Ну и вести себя, и выглядеть соответственно – мило, завлекательно, сексуально. Чтобы радовать придирчивый мужской глаз.
И всё-таки она сдержалась. Потому что… да потому что высказывать подобное нужно было гораздо раньше. В другом месте и другому человеку. А тогда Света в основном молчала, или ёрничала. И ревела, закрывшись в ванной, чтобы домашние не видели. Но они, конечно, прекрасно обо всём догадывались. Хорошо хоть не доставали расспросами и не пытались успокоить, иначе она наверняка так и не прекратила бы плакать.
С Эдиком они съехались через два месяца после того, как стали встречаться, и жили вместе вот уже полтора года. Правда квартира была не его и не её, а чужая – съёмная. Но многие же так начинали. А со временем появилась бы и своя собственная. Общая, на двоих. Света очень быстро поверила в стабильность и перспективность их отношений.
Иногда такое вообще понимаешь прямо с первой встречи, чуть ли не с первого взгляда. Интуиция или какое-то ещё не менее загадочное и необъяснимое с рациональной точки зрения чувство даже не подсказывает, а смело заявляет: «Это он, твой человек. Твоя половинка, которую ты давно искала и ждала».
Ты, как разумная и способная критично мыслить девушка, конечно, сомневаешься «Да не может быть. Слишком чýдно и невероятно. Это ж не сказка, а жизнь», но глубоко в душе уже вполне соглашаешься и понимаешь – да-да-да, так и есть!
Или тебе просто не терпится согласиться, покончить с неопределённостью и метаниями, наконец-то стать удовлетворённой и счастливой? Это же так приятно! И ты старательно убеждаешь себя, что не ошиблась. А порой и правда не ошибаешься. Шансов пятьдесят на пятьдесят. А Света всегда была разумной и рассудительной, и значит в её случае расклад куда более выигрышный.
Познакомились они довольно банально – на работе. Света сидела в университетском отделе кадров, а Эдик, Эдуард Валентинович, преподавал. Он был немного постарше, уже защитил диссертацию, уже получил должность доцента. К тому же внешне выглядел симпатичным и подтянуто-спортивным, и даже немножко удивительно, что до сих пор оставался неженатым.
