Я помню эту историю с самого детства. Когда весь род собирался у источника огня, то сперва решались какие-то сложные вопросы. Старейшины расспрашивали охотников и мастеров, а потом говорили запутанно и бурно. И часто спорили, но из-за непонятных слов нас со стороны больше всего впечатляли сильные переходы голосов и резкие жесты. А если смотреть в другую сторону, то на стене пещеры это превращалось в причудливый танец огромных теней.
К священному огню дозволялось приближаться только по приглашению старейшин, но в родовом зале даже у стен зарево освещало гораздо лучше, чем гнилушки, с которыми ходили вне. И мы с ребятами в ожидании главного часа сидели с краю, наблюдая как тени мелькают по стенам, то увеличиваясь, то уменьшаясь, то удаляясь, а то сталкиваясь и проходя друг сквозь друга. И нам чудились в этом чудовища из мрака и великие герои, выходящие бороться с ними.
А когда ждать приходилось долго, то иногда мы украдкой рисовали на стенах чëрными камнями, которые могут гореть. Рисовали небольшие фигурки охотников и таинственных зверей из верхних пещер. Самые смелые и ловкие из нас могли утащить из охраняемого места такой камушек, но и то некоторые потом хранили их, только чтобы любоваться или хвастаться. А я нередко получал взбучку, так как рисовал то, что слышал и воображал. Старейшины очень ругались, если замечали это. Потому что чëрные камни было трудно добывать, но они были волшебными, их брали в дальние походы к другим родам, чтобы защищаться от мрака. Но нам говорили иначе: что нельзя марать стены священного зала, вечно они считали нас маленькими, даже тех, кто уже почти достиг возраста выбора.
Зато потом, когда взрослые уходили, старейшины приглашали к огню нас, и мы чувствовали в этом особое положение. Ведь не родителям, а нам доставалось слушать диковинные и захватывающие истории, окутанные маревом и теплом священного пламени. Мы рассаживались у второго круга, ближе которого было место только для жрецов и старейшин, и восторженно внимали их рассказам про историю рода и великие подвиги.
Они рассказывали нам про то, как пещеры пролегли в камнях, и как огонь озарил священные залы. Про то какие дивные бывают камни: одни тверды и остры, другие могут гореть, а некоторые могут сверкать, завораживая взор. Про то, как во тьме ползают змеи и пауки, про то, как вода собирается из трещин, а из воды растут каменные столбы. Про сухие безжизненные коридоры и про гнилые места, наполненные опасностями. И моя любимая история была про чертог героев, затерянный высоко-высоко. Там, где скалы смыкаются и негде ступить, есть проход в общий зал всех родов, огромный и испытывающий вошедшего.
Из всех историй выходили победители, и каждый из ребят имел своего главного героя (или нескольких), принесшего роду защиту или добычу в решающий момент. И только история с великим чертогом оканчивалась тем, что оттуда никто не возвращается. Нам говорили, что нельзя уходить далеко, и что у каждого рода свой источник огня, который надо охранять и чтить. А возгордившиеся герои ищут себе новый огонь, и в чертоге их озаряет пламя такой силы, что они слепнут и уже не могут найти дороги назад.
Но глаза нам не очень-то и нужны, за пределами зала мы ходим с заплесневелыми тускло светящимися камнями, от которых разве что проще ловить насекомых, да различать рисунки на камнях. Самые ловкие и быстрые движутся на слух и на ощупь. Когда я научился охотиться, то ходил на ящеров до самого рода кожевников, которые делали из их шкур крепкие верёвки и ремни. Ходил вслепую, у меня невероятно чуткий слух.
