Когда Лёшка был маленький и ходил в детский сад, он очень любил овсяную кашу. Он её не просто любил. Он её обожал. Просто жить без неё не мог. Как утром просыпался, так сразу спрашивал:
– А что сегодня у нас на завтрак? Овсянка?
– Овсянка, – отвечала мама.
– На молоке? – продолжал спрашивать Лёшка.
– На молоке, – соглашалась мама.
– Со сливочным маслицем?
– С маслицем.
– И с сахарком?
– И с сахарком.
– Тогда я завтракать буду, – говорил довольный Лёшка, облизывался и гладил свой круглый животик. Он его специально на этот случай надувал и делал круглым. Он так умеет. А вовсе не потому, что он толстый. Никогда мы с братом толстыми не были. Хотя лица у нас все равно круглые.
– Ну так ведь вы же Коржики! – говорит по этому поводу мама. – А раз коржики круглые, то у и вас Коржиков должно быть что-то круглое. Вот у вас лица и круглые.
Но я продолжаю рассказ про кашу. Так вот, Лёшка просто помешан на овсянке. Очень её любит. Обожает. И всё остальное есть отказывается. Во всяком случае на завтрак.
– Лёха, ты у нас что, английский лорд! – возмущается мама. – На одной овсянке живёшь.
– Да я такой! – соглашается мой брат.
Но делать нечего. Мама прекрасно знает, что ничего другого её младший сын есть на завтрак не будет. А голодным она его оставить тоже не может. Говорит, что её материнское сердце этого не выдержит. Вздыхает и идет варить овсянку на молоке и со сливочным маслом.
Я тоже кашу люблю. И манную, и пшеничную и особенно гречневую, когда в неё молока нальёшь, очень вкусно. Но из-за моего капризного и разборчивого в еде младшего брата, ничего кроме овсянки мы на завтрак не едим. Правда мне одной овсянки мало. Я еще съедаю одно сваренное всмятку яйцо и сосисочку, и бутерброд с какао. Но это я. Мама говорит, что я расту, и у меня аппетит здорового ребёнка. А вот мой братец всё остальное есть отказывается. Только овсянку. правда он в нее три ложки сахарного песку добавляет.
Мама смотрит на него с жалостью и вздыхает:
– Лёшенька, съешь ещё чего-нибудь. Завтрак должен быть плотным. А ты ничего не ешь.
– Как это ничего! – возмущается Лёшка. – Я же кашу ем геркулесовую. Буду сильный и здоровый как Геркулес.
– Какой Геркулес? Ты выглядишь как скелет. Посмотри, как Дима хорошо ест.
– Ну так ведь он большой. Большие все хорошо едят. Много. Вот стану большим и тоже буду много есть.
И ничего с ним мама сделать не может. И варит каждое утро Лёшке овсянку.
Правда такое не всегда бывает, а только когда мы с мамой живем и никуда не ходим. Я не хожу в школу, а Лёшка не ходит в садик. Потому что у мамы отпуск, и она дома и готовит нам завтраки, обеды и ужины. Вот Лёшка этим пользуется и выкаблучивается. Дома – это тебе не в садике. Это там ешь, что дают. Никто тебе выбирать не позволит. Тут мама, а ей можно всё заказывать, когда она спрашивает, что нам готовить.
Дай Лёшке волю, он бы и на обед, и на ужин ел одну овсянку. на молоке с сахарком и с маслицем.
Вся эта история с кашей произошла, когда я окончил учиться во втором классе и перешел в третий. А Лёшка окончил детский сад. Отгремел в его подготовительной группе выпускной бал, и закончилась его дошкольная жизнь. Стал он кандидатом в первоклассники и даже поступил в ту же школу, где учился и я. А садик закрылся на ремонт.
И так получилось, что в одно прекрасное утро зазвонил телефон и нашу маму вызвали на работу прямо с отпуска. Что-то там у них в больнице произошло, кто-то уволился, и маме пришлось выйти на замену. Срочно!
Так мы оказались вдвоём дома.
– Как же я вас одних оставлю? – расстроено произнесла мама, когда обо всём узнала. – И ведь совершенно некому с вами сидеть. Бабушка в санатории, Марина (это наша тётя – мамина сестра) в командировке. Дима!
– Да, мамуля!
– Придется тебе остаться за старшего и присмотреть за братом. Справишься?
– Стопудово! – заявил я. – Я буду ему вместо родной матери.
– Господи! – опять воскликнула мама. – Я даже завтрак еще не приготовила. Кто же знал? И времени уже нет.
– Не переживай, – стал я успокаивать маму. – Мы что-нибудь придумаем. Я сделаю бутерброды с маслом и сыром и с чаем.
