На втором этаже московского офиса одной небольшой коммерческой организации, численностью до двадцати пяти человек, раздался телефонный звонок. Секретарша Зинаида, которая также выполняла функции офисного менеджера, ресепшиониста и даже иногда брала на себя обязанности курьера, подскочила к телефону, когда тот выдавал уже пятую трель. Она схватила трубку, но, к сожалению, безрезультатно: в трубке уже звучал монотонный унылый протяжный гудок. Зина посмотрела на большие часы на стене, висевшие прямо над ее креслом, и отметила, что те показывали без десяти десять – это означало, что официально до начала рабочего дня оставалось десять минут. «Значит еще перезвонят», – подумала молодая, энергичная девушка и плюхнулась в кресло, в котором и проводила практически все свое основное рабочее время. Кресло было большое и удобное из мягкой приятного кремового цвета кожи и размещалось рядом со стойкой ресепшн, являвшуюся по совместительству ее рабочим столом, у главного входа небольшой московской компании.
Нужно отметить, что офис был довольно просторный и светлый. Хотя здание было уже очень старое и по документам датировалось аж 1890-м годом постройки, сделанный пару лет назад основательный капитальный ремонт фасада и внутренних помещений прекрасно это скрывал. Располагалось оно по соседству с районной школой в тихом и уютном переулке, жизнь в котором протекала в своем особенном замедленном ритме, нетипичном для шумных артерий центральной части Москвы.
Сама организация, по всем рыночным меркам, была маленькой, но имела несколько постоянных крупных клиентов на сопровождении и уже несколько лет успешно, судя по налоговой отчетности, занималась разработкой в сфере информационных технологий. Зинаида работала в компании второй год и была студенткой четвертого курса Российского университета дружбы народов, очно-заочного отделения какой-то гуманитарной специальности, включающую изучение нескольких иностранных языков. Зина жила с родителями, но уже строила планы на самостоятельную жизнь после окончания ВУЗа. Девушкой она была аккуратной, очень ответственной и, конечно, любимицей в небольшом офисном коллективе. Она совершенно точно являлась центральной, во всех смыслах этого слова, фигурой компании: во-первых, располагалась она равноудаленно от всех кабинетов и фактически находилась в лучах пересечения всех коридоров, а во-вторых, ее касались детали всех происходящих процессов. Ну и по части всех сплетен, историй и тайн, зарождавшихся и живших внутри офисного организма, она была главным специалистом.
Зина достала из сумочки помаду, кисти, зеркало, тушь, карандаш для глаз и красный с перламутром пузырек, который оказался недавно купленным и еще совсем неопробованным новым лаком для ногтей. Все проходило по обычной схеме – нужно было тщательно накраситься и привести себя в абсолютный «порядок», чтобы начать очередной рабочий день во всеоружии. Вся процедура занимала не более шести-семи минут и осуществлялась каждое утро. Единственным предметом из инструментов для утреннего туалета, который никогда не покидал пределы рабочего стола, была обычная и уже давно используемая, но ни разу по своему прямому назначению, зубочистка, лежавшая всегда в одном из отделений на столе. Кончик этой зубочистки был полностью окрашен в черный цвет из-за постоянного контакта со слипшимися от туши длинными девичьими ресницами.
Весеннее солнечное утро ничем особенным не отличалось от остальных на этой неделе, поэтому все потекло по повседневному офисному сценарию. Зина, как всегда, была в офисе первой из сотрудников в силу своей чрезмерной ответственности, любознательности и выраженного синдрома отличника и приготовилась уже встречать улыбками разнообразные приветствия своих коллег, по которым, как ей казалось, она точно определяла их утреннее настроение и вообще боевую готовность на весь день.
После всех макияжных процедур Зинаида очень изящно взболтала флакончик с новеньким лаком, зажав его между указательным и большим пальцами. Ей пришлось приложить небольшое усилие, чтобы открутить колпачок-кисточку. Когда тот поддался, Зина принялась наносить густую пахучую жидкость резкими точными движениями, покрывая ноготок большого пальца левой руки равномерным слоем красного перламутра.
В офисе было светло, и в приоткрытую форточку одного из кабинетов, которая никогда не закрывалась, с улицы легким ветерком ворвалась долгожданная свежесть, а вместе с ней пронзительный рев назойливого, словно крылатое насекомое, мотоцикла, промчавшегося под окнами. То ли резкий звук мотора, то ли поток воздуха от внезапно образовавшегося сквозняка, словом что-то чуть не опрокинуло комнатное растение в глиняном тёмно-коричневом горшке, вокруг которого были обвязаны красные ленты с позолоченными и уже во многих местах потертыми иероглифами.
Кто и когда принес это растение, никто среди сотрудников уже и не помнил, но за ним по уже старой и доброй традиции тщательно ухаживали все, кто находился и работал с ним в одной комнате. Несмотря на то, что содержимое горшка поменялось несколько раз, сам же горшок и ленты вокруг него никуда не девались и, словно магические руны, охраняли и цветок в нем на всем сроке его жизни, и офисный кабинет, и, надо полагать, все находившиеся трудовые единицы в компании.
Горшок с растением, которое относилось к одному из видов толстянки, немного качнулся, но устоял на краю шкафа. Его пришлось специально сдвинуть к стене, внеся небольшую суету и неразбериху в расстановку мебели для сотрудников. И все только для того, чтобы цветок получал достаточно естественного тепла и солнечного света.
Все, кто работал в этой комнате, занимались этим «деревом» и даже выработали своеобразный график дежурств, предполагая, что такое зеленее насаждение заметно очищает пространство вокруг от вредной городской пыли и московской дорожной копоти. Такая легенда полностью устраивала и успокаивала всех усердно бдящих дежурных.
Вслед за дрогнувшим горшком качнулось и его содержимое, и только несколько естественно подсохших листьев, которые имели обыкновение натурально опадать и скапливаться у основания ствола, полетели на пол, превращаясь тем самым в органический офисный мусор.
Зинаида приподнялась из своего мягкого кресла, посмотрела в дверной проем на «священное» офисное древо и тут же резко зажмурилась от неожиданного солнечного луча-блика, который в сложной траектории скользнул по окнам соседних домов, отразился от стекла приоткрытой форточки кабинета и прицельно вонзился в карие только что накрашенные глаза.
