Провести все лето в деревне я не хотела, поэтому трижды скандалила с мамой, которая убеждала меня, что отдых на свежем воздухе полезен будущим школьникам. Мне только исполнилось 7 лет, я окончила детский сад, попрощалась с друзьями, но договорилась с ними, что будем летом встречаться во дворе.
А мне сказали, что я поеду к бабушке в гости на две недели. Да, не все лето, но в семь лет даже две недели кажутся целой жизнью.
В деревне к бабушке мы ездили примерно раз в три месяца, мне нравились эти поездки: папа крутил руль, громко шутил, а мама периодически предлагала нам бутерброды. Ехать было недолго, часа четыре, но маме казалось, что мы непременно умрем с голоду, поэтому всегда запасалась едой и напитками.
У бабушки Любы мы проводили обычно дня два-три, а потом возвращались домой, в город, в обычную жизнь. Я успевала за это время надышаться свежим воздухом, то и дело покоряя две черемухи, растущие во дворе и гоняясь за курицами. Налопаться блинчиков с сахаром, понадкусывать гору пирожков, чтобы попробовать, выясняя которые вкуснее – с капустой или вареньем. Тайком накормить кашей кота Сёмку, который и не подозревал, что мы всем можем умереть от голода, если вовремя не сядем за стол.
Дедушка у бабушки Любы тоже был, но виделась я с ним редко, в основном он весь день проводил в гараже с мотоциклом, окруженный выхлопными газами, пылью и инструментами.
Заходить к нему без спроса мне строго настрого было запрещено.
И вот сейчас мне надо было ехать к ним на целых две недели!
– Ну мам! – пыталась я образумить маму. – Что мне там делать? Вика в другую школу пойдет, я с ней больше никогда не увижусь!
– Вика через дорогу живет, увидитесь, – непреклонно отвечала мама и продолжала собирать мой чемодан.
Да, чемодан мне купили специально. Это была последняя надежда, что я никуда не поеду, потому что просила я его около года, и мне всегда отвечали, что мой личный чемодан появится только, когда мы всей семьей поедем на море. Это было последнее условие для согласия на ссылку.
И вот, на море мы не едем, но мы с чемоданом едем к бабушке. В деревню. Где не будет Вики.
Вика, между прочим, моя лучшая подруга. Мы подружились с ней сразу, как только два года назад она однажды появилась у нас в группе, а воспитательница представила ее как Новенькая. Я ее так и звала, пока не догадалась спросить во время тихого часа, как ее зовут.
С тех пор мы расставались только на ночь, потому что после садика мы гуляли во дворе пока мамы нас силой не растаскивали по домам.
Надежда на то, что я останусь дома, растаяла ровно в тот момент, когда спустя четыре часа и несколько минут вдалеке показалась деревня бабушки, и мы все подпрыгнули на знакомой кочке.
– Опять про нее забыл, – пробурчал папа, но продолжал уверенно вести машину к месту моей ссылки.
У калитки забора нас уже ждала бабушка в неизменном цветастом платке, темном платье до пят, переднике, испачканном мукой и широкой улыбке.
Как только я выкатилась из машины, она обняла меня и прижала к себе такой теплой и мягкой. На секунду я даже обрадовалась, что проведу рядом с ней ближайшие две недели.
– Ты не единственная гостья у нас, Маринка, – подмигнула мне бабушка и пошла навстречу маме и папе.
Я расстроилась, сбросила сандалии и встала босыми ногами на теплые доски тротуара. Он змейкой бежал по огороду, зазывая сначала в курятник, потом к качелям между черемухами и только потом приводил к дому. Пробежав знакомой дорожкой, я остановилась у дома, дверь навстречу мне отворилась, и я увидела бабушкину гостью.
Это была маленькая старушка, почти с меня ростом, в ярком платье чуть ниже колена, короткими волосами и, к моему удивлению, тоже босоногая.
– Помнишь, тетю Марусю? – спросила мама, которая вместе с папой и бабушкой уже подошла сзади.
Я недоверчиво посмотрела на всех, и они все почему-то засмеялись. Стало чуть обидно, а старушка вдруг легко подскочила ко мне и защекотала.
– Ну откуда ей помнить, ей было-то года два всего, когда я последний раз к сестре приезжала.
– Маринка, это сестра моя – твоя тетя Маруся, – объяснила бабушка и тут же, спохватившись, начала звать всех в дом, чтобы срочно пообедать.
Маринка, а ты травников делала?
Родители уехали через день и перед отъездом так сильно меня обнимали, что у меня до вечера болели бока. Оставили мне телефон «на всякий случай» и укатили. Мне казалось, что всю дорогу домой без меня они ужасно радовались своему коварству.
Я осталась в деревне.
На следующий день я сначала утром повисела вниз головой на черемухе, потом раскачалась до полусолнца на качелях, обнаружила, что прошло только полчаса и пошла к себе в комнату, достала из-под подушки телефон и уже хотела набрать маму, чтобы, громко рыдая, просить о возвращении из ссылки.
Но тут в комнату незаметно проникла тетя Маруся, присела рядом со мной и молча погладила по голове. Ее маленькая ручка была такой легкой, спокойной, что мне почему-то сразу расхотелось плакать.
– А давай мы с тобой погулять сходим, – предложила тетя Маруся. – Я в родных местах пять лет не была, хочется посмотреть, все ли здесь так как раньше.
– Только поешьте сначала и с собой возьмите, – отозвалась с кухни бабушка. Слышимость в доме была потрясающая! – А то знаю я тебя, Маруська, уйдешь и до вечера не вернешься. А Маринка растущий организм, ей питаться надо.
Тетя Маруся подмигнула мне и хихикнула. Тут я поняла, что в ссылке у меня появился сообщник.
Бабушка Люба снарядила нас по полной программе, специально для меня был раздобыт из запасов белоснежный платок, чтобы я не потерялась в траве и огромная корзина с припасами: капустными пирожками, аккуратными рулончиками блинов с сахаром, чаем в термосе и банкой холодного компота.
Тетя Маруся осмотрела этого плетеного зверя, сходила к себе в комнату и вернулась с небольшим рюкзачком ярко-красного цвета.
– Чтобы Маринка меня издалека видела! – строго ответила она на бабушкины протесты и одним махом переложила все припасы в рюкзак, потом легко закинула его за плечи и протянула мне свою крохотную ладонь в мелких морщинах. – Пойдем. Тут недалеко, к вечеру вернемся.
Я впервые вышла за пределы бабулиного огорода, стрекот кузнечиков обрушился на меня лавиной, я стояла в траве по пояс, жмурилась от яркого солнца и крепко держалась за руку тети.
– Тут всегда так? – спросила я.
– Как так? – отозвалась она.
– Громко, – уточнила я.
Тетя Маруся тепло улыбнулась, легко сжала мою руку и пошагала вперед, раздвигая траву, чтобы мне было легче идти. Трава, нагретая на солнце, пахла так же громко, как стрекотали кузнечики. Ее аромат сочился со всех сторон, казалось, что он поднимается над травой и окутывает меня прозрачным облаком. Я закрыла глаза и полной грудью вдыхала окружающие запахи, уверенная рука тети вела меня вперед.
