Я прыгнул со шкафа. Ту судьбоносную подушку, летевшую в меня, помню, как вчера. На ней парочка котов танцуют танго на набережной реки Невы. Перед моими глазами пронесся даже шпиль Петропавловской крепости, вышитой на ней. «Ну, здравствуй, Питер!» – машинально пропел я, падая со шкафа и прощаясь с жизнью…
Когда-то я был маленьким котёнком, как все. И Альберт, сын хозяйки, тогда был маленьким мальчиком, как все. Мы не сильно ладили друг с другом. Когда я мирно спал на хозяйкином кресле и видел прекрасные сны про гениальные полотна Айвазовского или Рембрандта и просыпался от прилетевшей подушки, я инстинктивно нападал и царапался. Наказывали, конечно же, меня. С каждым днём я искал более изощренные способы мести, но «Граф Альберт», как называла его мама, всегда оставался победителем. В общем, с самого детства у меня сформировалась психологическая травма.
Со временем я стал прятаться от битв, избегать вообще всякого движения. Растолстел. Зря сил не тратил. Урчал ровно столько секунд, сколько было необходимо для получения порции корма. За куриный фарш позволял себя даже погладить, но только хозяйке! Перестал метить углы и старался ходить в лоток, как все примерные коты. Практически исчезла моя метка со лба, единственное темное пятнышко на белой шерсти. Никакой больше «гаррипоттеровщины». (У Гарри на лбу был шрам от Сами-Знаете-Кого.) Однажды осознал, я – обычный кот, как ВСЕ!
А знаете ли вы, что в Эрмитаже есть дни, когда кошек, запускают ловить мышей, а потом раздают жителям в обмен на чуть ли не пожизненное право посещать музей. Так вот, моя мама – эрмитажная кошка. Не кошка, а Котиня, потому что она – Богиня мышеловства. Я родился где-то рядом с этим музеем. Во мне течет благородная кровь! Я это ощущал всегда по тяге к искусству, конечно же, не к мышеловству.
Я часто вспоминал рассказы моей мамы-Котини о том, как она гуляла по Питеру, ее колыбельные про величественных львов. Я спрашивал у нее, как мне стать таким же, как они. Мудрая мама загадочно отвечала мне: «Если решение верно, его начинает поддерживать и усиливать Вселенная!» Я ожидал конкретных указаний, что мне делать, какие курсы личностного роста пройти, как развить ораторство или как накачать лапы. Будучи тогда котёнком, я не мог понять смысла её слов. Сделаться ЛЬВОМ – стало моей заветной мечтой. Но волею судьбы меня увезли в город, где лев только на гербе.
Старший брат моего Графа Альберта, с не менее «русским» именем Роберт, написал письмо Деду Морозу, в котором просил телефон «айфон 10», «биг байк» и еще какие-то слова, понятные только молодому поколению. Дед Мороз уклончиво написал: «Будь поскромнее, есть еще детки-сироты, которые ждут чуда только от Деда Мороза, только он может им помочь и хоть что-то исполнить. А тебе, Роберт, советую учиться хорошо, воспитывать в себе лучшие человеческие качества. Когда вырастешь, мир отблагодарит, и ты сможешь получить желаемое».
Мальчик тоже не растерялся и написал просьбу «поскромнее»: «Или подари мне белого котенка с желтыми глазами». «Дед Мороз», посовещавшись с мамой мальчика, взвесил все «за» и «против» Айфона десятого за 70 тысяч рублей по тем временам и котёнка, видимо, выбрал второе.
А 16 декабря, накануне Нового Года, в Санкт-Петербурге как раз родился я.
После боя курантов, дети прибежали к ёлке с возгласами, а где же мой Айфон, ожидая явно не меня. Я мирно спал клубочком в коробке под ёлкой. Маленький, беленький пушистик с тёмной отметкой на лбу.
Вот так иронично я стал Айфоном. Не самое благозвучное имя. Но только сегодня прочитал настоящую фамилию обожаемого мной сатирика Альтова – Семён Теодорович Альтшуллер, и успокоился.
Когда я достиг 25-человеколетия… Поясню. 15 лет лет соответствует первому году жизни котёнка, 10 лет – второму, далее по 4 года на каждый кошачий год. Итак, мне 25 человеколет, Альберту 8. Он пошёл в школу и занялся учебой, а не мной. Ура!
Мне 25-человеколетнему лбу было даже забавно наблюдать за развитием Графа, вырастет ли из него что-то дельное или только мучитель кошек? Но еще интереснее в те времена была его мама. Не потому, что эта «прекрасная» женщина не помешала детям назвать меня Айфоном. Я ее прощаю. В те годы не называли детей Машами и Сашами. Граф рассказывал маме, что в его детском саду на шкафчиках были наклеены имена: Матвей, Глеб, Святослав, София, Ева, Алиса, Демид, Игнат и даже, представьте мое возмущение, Лев! Если детей называли так, то что говорить о котах и собаках. Я знаком с котами Банан, Децл, Гиви, Лаваш, Пряник, Томат. Вот уж кому не повезло, так не повезло. Вы думаете, во времена Петра Первого имя Пётр было распространено? Примерно, как сегодня Альберт. Что-то я увлекся именами. Изучать имена, даты рождения, влияние планет я и не собирался, да вообще считал все это глупостями. Но, как известно, домашние животные становятся похожими на своих хозяев.
Глава 2 – Почему полезно падать со шкафа
В тот день падения со шкафа я приземлился на ноутбук, прямо на клавиатуру. Компьютер работал. Хозяйка часто оставляет его включенным. Из-за постоянного закрывания ноутбука перетерся какой-то шлейф. Когда хозяйка включает его, происходит мерцание на экране. Бегают разноцветные полосочки, за которыми я обожаю наблюдать. Не ремонтируй свой ноутбук, хозяйка, пожалуйста! Хоть какое-то развлечение коту.
«Вот теперь-то меня точно прибьют!» – подумал я, прислушиваясь, не бежит ли кто-нибудь, чтобы застать меня на месте преступления. Я аккуратно стащил свой немаленький зад с клавиатуры на стол и посмотрел на экран.
На ноутбуке из-за моего падения открылся свернутый документ. Я прочитал пару фраз и понял, что читаю что-то секретное.
Читать я учился, делая уроки с Графом Альбертом. Будучи под столом, я был более внимателен к объяснениям мамы, чем Альберт на стуле. Скорость моего чтения, пока, оставляет желать лучшего, как и у него. Чтобы чему-то научиться, надо сделать это много раз. Буквы я запомнил, читать мог только хозяйкины книги с прикроватной тумбочки. Альберт учился читать по букварю, а я по бизнес-литературе.
Документ был похожим на дневник. Представляете, в наши годы, кто-то пишет дневники. «Личный дневник – один из инструментов самосохранения личности», – вспомнил я, цитируя кого-то.
Есть, оказывается, в интернете ресурс «Прожито» с дневниками прошлых лет. Среди 5-6 тысяч известных науке дневников (с середины 18-го века и до наших дней), почти каждый двадцатый – это дневник Ленинградской блокады! Если вникнуть в мотивы авторов этих дневников, многие не только пытались зафиксировать время в режиме «историка», но и не «оскотиниться», отвлечься от страха, голода, ужесточения конфликтов с окружающими. Книга под названием «Дневник Анны Франк» о девочке во времена гонения евреев, работы Виктора Франкла. Да что говорить, в годы короновирусной инфекции, также наблюдался всплеск записывающих свои переживания в дневник. Везде говорили: «Мир уже не будет другим». И дневник стал хорошим способом фиксации того, как этот другой мир наступает.
