Сегодня всё изменится.
Тёплый осенний день стремительно сменился пасмурным холодным вечером. Прохожие заметно ёжились и сильнее кутались в свои куртки, стараясь укрыться от ледяного пронизывающего ветра.
Освободившись с занятий чуть раньше положенного времени, Сара оповестила об этом свою сестру, которая лишь махнула рукой и вновь вернулась к занятиям в своём вечернем кружке. Она вышла из школы и тут же накинула на голову капюшон, в сию же секунду почувствовав, как воздух стал холоднее. Отстегнув свой велосипед с парковки, она направилась в сторону дома, лениво крутя педали.
Проезжая по узким, внезапно опустевшим улицам Бостона, Сара совершенно ни о чём не думала, чувствуя лишь дикую моральную усталость после нескольких чересчур напряжённых уроков. Настроение было опущено в полный ноль, поэтому время от времени она неосознанно выпадала из реальности, уходя в свои мысли, которые только усугубляли её нынешнее состояние, но, тут же обнаружив движение человека или автомобиля, напротив, моментально возвращалась на землю.
Периодически вскидывая взгляд на темнеющее небо, она мысленно молилась о том, чтобы дождь не надумал начаться в ближайшее время, иначе он застанет её врасплох и домой она вернётся промокшей до нитки, как мокрый пёс. Чего ей совершенно не хотелось. Одна из причин – промокнув, можно быстрее свалиться в кровать с запредельной температурой и жуткой болью в горле.
Тряхнув головой, она остановилась напротив своего дома на совершенно безлюдной улице. Хоть вдоль дороги и стояло немалое количество разных домиков, их владельцы не желали выходить наружу, где пронизывающий ветер только усиливался, а чёрные устрашающие тучи напрочь отбивали всё желание покидать тёплое уютное помещение.
Осмотревшись вокруг, девушка едва слышно хмыкнула, в очередной раз одёрнув себя от мысли, что в это время суток её район казался настолько вымершим, что вполне мог сойти за локацию к фильму о начале апокалипсиса, где вот-вот появится первый, скажем, зомби и начнёт спускаться с этого склона, выводя за собой внушительную орду своих сородичей.
Вновь тряхнув головой, она мысленно сделала для себя вывод о том, что пора заканчивать с подобными фильмами, и перевела взгляд на свой дом, который заметно выделялся среди всех этих серых двухэтажных строений. Большая красная крыша – вот что первым бросалось в глаза, затем солнечный жёлтый фасад и, наконец, белоснежный забор, кричащий о чистоплотности своих владельцев.
Вскоре заехав на территорию, она оставила свой велосипед прямо у ворот и, ещё раз убедившись, что заперла их, направилась в дом, отчётливо слыша, как где-то вдалеке громко лает большая собака, невольно запуская в душу зародыша страха и странного ощущения настороженности. Несомненно, настолько пустынные улицы всегда пугали её, заставляли начинать нервничать и озираться по сторонам, словно что-то могло случиться, пусть и в самом тихом районе из всего города. Здесь никогда не случалось крупных преступлений, не говоря уж о каких-то нападениях на людей, но, так или иначе, ей всё равно не нравилось, когда она находилась на улице совершенно одна – именно поэтому всегда пыталась поскорее удалиться.
Буквально залетев в дом, Сара захлопнула дверь и прижалась спиной к деревянной поверхности, ярко ощущая, как домашнее тепло начинало пробираться под куртку, словно желая согреть её своими объятиями. Прикрыв глаза, она вдохнула полной грудью вкусный запах предстоящего ужина, доносящийся с кухни, и, моментально скинув с себя белые, чуть потрёпанные кеды, поплелась прямиком к источнику столь ароматного кушанья. Живот громко заурчал, требуя свою порцию, как только она появилась на кухне и тут же наткнулась на тарелку с аппетитным и, пожалуй, самым любимым блюдом – «Чикен Пармезан».
– Кто-то явно очень голоден, – рассмеялась женщина, вынимая ещё одно блюдо из духовки.
– Да, очень, – улыбнувшись, закивала Сара, попутно стягивая с себя куртку и пёстрый шарф. – Это то, что я думаю?
– Да, дорогая, это Чикен Пармезан, но ещё есть перцы по-техасски, – она указала на ещё дымящиеся зелёные перцы.
– Ма-ам, ты же знаешь, что если на столе есть Чикен, то ничего другого мне можно даже не предлагать, – смеясь, протянула она, медленно удаляясь с кухни обратно в прихожую.
– Попытаться всё же стоило, – всё так же смеясь, выкрикнула женщина. – Ты сегодня рано, дорогая, что-то случилось?
Сара остановилась, замерев всего на секунду, и бросила взгляд на висящие на стене часы, стрелки которых едва доходили до отметки в шесть часов вечера.
– Мисс Эджертон отменила сегодняшнее занятие по фортепиано из-за каких-то личных проблем, – спокойно ответила она, пожав плечами, и хлопнулась с размаху на стул, тут же откинувшись на спинку и внимательно уставившись на мать, чуть прищурившись. – А ты почему так рано? И где папа?
Женщина стояла к ней спиной, аккуратно накладывая курицу в тарелку. На её шее был повязан яркий оранжевый фартук, а тёмные волосы были собраны в небрежный растрёпанный хвостик. Мелкие волосинки, которые явно воспротивились быть закованными в тугую резинку, уже заметно намокли от пота и теперь были больше похожи на висящие сосульки, которые женщина то и дело пыталась убрать за ухо.
– Сегодня пятница – день короткий, вот мы и решили уйти с работы пораньше, к тому же пациентов сегодня практически не было, – она мило улыбнулась, встретившись с сощуренными глазами дочери. – Папа в гараже, вот-вот должен подняться.
– Ясно, – наклонив голову набок, девушка внимательно заглянула в глаза матери, ища какой-то подвох, ведь обычно родители появлялись дома не раньше, как часы пробьют восемь, но, не заметив в её поведении ничего подозрительного, она списала всё на личную фантазию и, тряхнув головой, взялась за вилку.
Мать что-то тихонько напевала себе под нос, чуть пританцовывая, пока Сара ловко разделывалась с курицей. Обычно ужины проходили в кругу семьи, когда собирались все до единого, но сегодняшний день был явно не похож на предыдущие. Хоть женщина и была как всегда жизнерадостной, она то и дело вдруг умолкала, замерев, после чего снова возвращалась в свой ритм, словно одёргивая себя. И, конечно, это не ускользало от внимания дочери, которая каждый раз задерживала взгляд на спине своей матери.
Несомненно, она видела, что что-то явно не так, но спрашивать не решалась, уже зная, что если мать не рассказывает сама, значит, ответ будет очевиден: «Нет, ничего не случилось, с чего ты взяла?». Именно поэтому она решила, что стоит дождаться момента, когда она закончит и, возможно, сама расскажет то, что её гложет.
