Глава 1
Моя последняя драка в Бламделл-Скул
Я, Джон Ридд, фермер из Орского прихода, что в графстве Сомерсет, кое-что повидал на своем веку и кое-что совершил в наших краях, и потому, любезные читатели, если вам по нраву простая история, рассказанная простым языком, я всецело к вашим услугам.
Читающий эту книгу должен иметь в виду, что пишу я ее для того, чтобы люди как следует узнали о нашем приходе, что сам я – бесхитростный, не бог весть как образованный человек, никаких языков, кроме родного, не знающий, и что все мудреные слова, какие мне известны, вычитаны из Библии да из мастера[1] Вильяма Шекспира. Тут, одним словом, я малосведущ, но вот фермерское свое дело, будьте уверены, знаю назубок, и уж тут мне пальца в рот не клади.
Отец мой был зажиточным – по здешним эксмурским меркам – человеком и владел самой большой и лучшей из трех ферм, на которые разделен наш приход. Будучи великим почитателем всякой учености и умея без ошибки писать собственное имя, он послал меня, своего единственного сына, в школу в Тивертон, что в графстве Девоншир. Основал ее в 1604 году достопочтенный Питер Бланделл, торговец одеждой из Тивертона, и потому школа называется Бланделл-Скул.
К двенадцати годам я уже читал по-латыни Цезаря – с помощью английского перевода – и начал изучать греческий, хотя все, кроме моей матушки, считали меня большим тугодумом.
Если вы сомневаетесь, что я учился в Бланделл-Скул, потому что от давних тех премудростей у меня в памяти мало что осталось, сходите в школу и поглядите собственными глазами: там на одной из парт, за которой я сидел, вырезано мое имя – «Джон Ридд». И, быть может, именно сейчас, в эту самую минуту, мой юный внук сидит на том же месте и, вооружившись, как я в свое время, перочинным ножом, усердно продолжает летопись нашего достойного рода.
Я же покинул Бланделл-Скул 29 ноября 1673 года, в тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет. Ниже я расскажу, почему и как это произошло.
Дело было в четверг. В пять часов пополудни школьники высыпали во двор, и «дневные мальчики», то есть те, кто жил в семьях и приходил в школу только на уроки, стали расходиться по домам. Двойные железные ворота закрылись за ними, и мы, шесть-семь человек – все ученики младших классов, – жившие при школе постоянно, с завистью глядели им вслед, вцепившись в железные прутья. Солнце мало-помалу уходило за горизонт, а мы всё глядели за ворота, потому что хотели увидеть, как мимо нас под охраной солдат проведут лошадей, груженных товарами. «Дневные мальчики» уверяли, что караван прибудет в Тивертон до темноты, потому что они слышали, будто мастер Фаггус, известный разбойник, преследует отряд по пятам. Мастер Фаггус был моим родственником, так что слава о нашем семействе гремела нынче по всем дорогам и докатывалась даже до Лондона. Школьные мои приятели поминутно спрашивали меня, что я обо всем этом думаю, но я отмалчивался и пожимал плечами, хотя, конечно же, болел за родственника всей душой и втайне надеялся, что ему удастся отбить лошадей у отряда.
Вдруг один из мальчишек, Робин Снелл, оттолкнул меня от ворот и ударил в живот. Недолго думая, я тут же дал ему по физиономии. Тогда, нагнув голову, Снелл нанес мне такой удар в грудь, что у меня даже дыханье перехватило. И не успел я прийти в себя, как мальчишки уже постановили, что между нами непременно должен состояться поединок. Но прежде они решили дождаться, когда мимо ворот проведут лошадей, а уж потом идти на то место, где мы обычно лупили друг друга при свидетелях и по всем правилам.
Лошади показались на дороге внезапно. Но шли они с другой стороны, и было их всего две, и на той, что покрупнее, ехал краснорожий детина по имени Джон Фрай, старший работник на ферме у моего отца.
– А скажите, добрые господа, – крикнул он, подъезжая к воротам, – где тут наш Джон Ридд?
– Да вот же он, – ткнул пальцем в мою сторону какой-то карапуз.
– Ну-ка, ну-ка, – промолвил Джон Фрай, – покажи-ка мне его.
Тут мальчишки устроили невообразимый галдеж, и на меня указало сразу несколько пальцев.
– Эй, Джон! – крикнул я. – Ты зачем сюда приехал? Праздники начнутся только через две недели в среду. Тебе ли этого не знать?
– Да знаем мы про это, мастер Джен[2], знаем, – ответил Джон, наклонившись в седле. Он говорил каким-то странным тоном, отводя от меня взгляд. – Мы про это помним, да вот матушка твоя запасла для тебя целую кучу яблок, а старая Бетти печет сейчас знатные пудинги. И, заметь, все это тебе, парень, все до крошечки.
Тут Джон Фрай осекся. Хорошо зная нашего старшего работника, я встревожился, почувствовав, что за этим кроется что-то неладное.
– А отец? Он-то как? – спросил я, отшвыривая мальчишек налево и направо, потому что они все время мешали нам говорить и липли на ворота, как мухи на мед. – Джон, а отец что, в городе? Ведь он всегда сам приезжает за мной и никогда не перепоручает этого другому.
– Батюшка твой встретит нас на полпути, – ответил Джон. – Он не смог выехать из дому, потому что там сейчас готовятся к Рождеству.
Беседуя со мной, Джон пристально рассматривал холку своего коня по имени Смайлер, а я, зная Джона как свои пять пальцев, чувствовал, что он лжет. Но мне уже было все равно, что и как он говорит, потому что сердце мое вдруг стало тяжелей свинца и я, прислонившись к воротному столбу, понял, что уже ни с кем не хочу драться. Я даже не щелкнул по носу свою маленькую лошадку по имени Пегги, которую Джон Фрай привел с собой и которая во время разговора пыталась протиснуть морду между толстых прутьев ворот.
– Пойдем, Джон, – позвал один из мальчишек. – Робин врезал тебе, а ты врезал Робину, и теперь вас ждет поединок. Забыл, что ли?
– Заплати долг, прежде чем уезжать, – сказал, подходя ко мне, один из старших школьников. – Ты должен, Ридд, поставить точку в этом деле.
– Должен! Должен! – выпалил мне чуть ли не в ухо один низкорослый мальчуган, который был в нашем классе предводителем, потому что слыл за большого умника. – Наподдай Снеллу, если товарищи просят!
Все мальчишки хотели, чтобы я схватился со Снеллом, но у меня на душе было так неспокойно, что про драку я и думать забыл.
– Ну что, драться мне или нет, Джон? – спросил я наконец. – Если бы не твой приезд, я бы этому Робину всыпал.
– Полагаю, лучше драться, Джен, – шепотом ответил Джон Фрай через прутья ворот. – Тебе еще не раз придется постоять за себя, так что начинай прямо сейчас. Попроси, паренек, швейцара впустить меня, а я присмотрю со стороны, чтобы все было по-честному.
К этому времени о предстоящей схватке узнали все старшие школьники. Шестеро-семеро из них прибежали во весь дух на место поединка, и я не мог ударить перед ними лицом в грязь. Более того, сейчас, в присутствии Джона Фрая, я должен был отстоять и честь нашей семьи, и славу Эксмура.
