– Тебя прямо ими и задушить? – Мама держала в руках пару черных колготок, висевших, словно грустные заячьи уши.
Эти плотные колготки в катышках были поддеты для тепла под Машины джинсы сегодня утром, когда она уходила в школу. Теперь она вошла домой, едва успела стянуть с ног большие синие кеды и прошлепать мокрыми носками на кухню глотнуть сока (голова трещала от утренней водки), как оказалась в отеческом чистилище.
– Мы были в школе. – Мама брезгливо кинула колготки на стол. Одна нога угодила в папину пепельницу. – Нам выдали шмотки, которые принесла и сложила директору на стол мама некоего Влада. Твои шмотки, Маша! Говорят, вы устроили у них дома притон. Опять носишь эту дрянь! – Мама царапнула пальцем по Машиному лицу и задела шарик в ее губе. Больно. Вынимать сережку было поздно.
Она стояла перед родителями и крутила в голове набор несусветных отмазок. Сказать, колготки не ее, начать орать в ответ, сказать, чужие колготки, Юлькины, сказать, дала свои вещи другой девочке… Лоб будто скребли изнутри ложкой, силясь собрать с черепа остатки мозгов. Она заговорила:
– Утром гуляли с ребятами на Дворцовой… Первые два урока отменили. Хлынул дождь. Влад предложил переждать у них на Миллионной.
Маша говорила отрывисто и смотрела на свои носки. Голубые разводы краски от кед на белой ткани походили на мамины акварельные упражнения. Она ждала, что мама прервет поток вранья своим криком, швырнет что-то на пол или в саму Машу, но этого не произошло. Все-таки им ничего не известно.
– Пока шли, я поскользнулась и грохнулась в лужу. Вымочила штаны. В комнате его сестренки сняла колготки, чтобы на батарее посушить. Мы музыку слушали. Мальчики решили выпить пива. А потом вернулась с работы мама Влада. Разоралась, что Влад прогуливает. И на нас с Ваней… Мы убежали в школу. Колготки остались там, дома.
Мама смотрела, не моргая. Папа хмуро пялился в ленту сигаретного дыма.
– Есть уверенность, что ты по-человечески готовишься к поступлению в политех? – вступил он наконец в разговор.
Маша молчала.
– Маша, это уже2 не девятый и не десятый, – сказала мама своим обычным голосом. – У тебя на этой неделе первая олимпиада. Другие сидят и пашут. А она шляется по чужим квартирам… Я ведь этого мальчика даже не знаю. Из какого он класса?
– Из «Б», – Маша взяла в руки ступку для специй и завозюкала по дну тяжелым пестиком, – мне реально не повезло. У Влада проблемы в школе… Не надо было с ними идти…
– Забирай колготки. – Мама указала подбородком в сторону пепельницы. – И вытащи эту фигню из губы.
Маша подобрала свою вещь и отправилась в комнату. Плотно затворила дверь и первым делом стянула мерзкую, напоминавшую о сегодняшнем грандиозном позоре одежду. Конечно, никакого падения в лужу не было. Утром Маша узнала, что у Шалтая, парня с Малой Садовой, на которого она запала пару месяцев назад, появилась телка. Это известие сразу пришибло ее, и захотелось напиться. Даже не захотелось, а понадобилось. Пошла к Владу. В пятикомнатной, недавно расселенной коммуналке на Миллионной улице, где вовсю шел ремонт, началась злая тусовка с Ванечкой, распитием литра водки под музыку с компа, курением «Таволги» прямо в комнате.
Ванечка перекрикивал панк-рок:
– Дался тебе этот Шалтай? Никогда его не понимал. Мрачный черт. В путяге учится…
Ванечка был Машиным однокашником и, пожалуй, единственным близким другом. Когда бутылка «Охты» была раздавлена, возникла олигофреническая затея: «А давайте, чтобы протрезветь, примем холодный душ». Бессвязный бред. Разделись до нижнего белья: Маша – до трусов с лифчиком, Влад и Ванечка – просто до трусов, затем все залезли в старинную чугунную ванну. Тут-то в замке и заколупался ключ. Как ошпаренные выскочили из ванны и, оставляя за собой лужи, кинулись в комнату натягивать шмотки. В это время мама Влада вошла в квартиру и начала голосить. Ванечка никак не мог найти одежду и принялся открывать шкафы. В карусели пьяного безумия ему попалась полка с одежонкой младшей сестры Влада, и он стал хватать крошечные кофточки, шапочки, мама Влада выдирала их из его рук и несвойственно для взрослой тетки крыла ребят матом. Маша быстро оделась и вышмыгнула в прихожую. Ванечка нашел какие-то широкие штаны и первый попавшийся свитер, тоже выбежал, они впрыгнули в кеды, Влад крикнул: «Сваливайте!», и они, схватив рюкзаки, скатились вниз по лестнице, мчались по Миллионной, а когда увидели, что погони нет, встали, закурили и побрели в школу. Очень хотелось пить.
В гардеробе Маша стянула куртку и увидела, что впопыхах напялила кофту задом наперед. Спряталась за вешалками и, пока переодевалась, несколько раз больно ударила током сама себя. Потом в столовой выпила три стакана компота подряд и отправилась на химию. Ее тошнило от водки, но к пятому уроку это прошло. О том, что мама Влада пришла в школу и рассказала обо всем увиденном завучу, который тут же вызвал Машиных и Ваничкиных родителей, она не подозревала. Сейчас хотелось забыть эту жуткую грязь. Чтобы не думать о том, какие выводы из пересказа сцены сделают учителя, Маша достала методички и принялась взаправду готовиться к олимпиаде. Хотя и было понятно, что по олимпиадам ей не поступить: это будет лишь репетиция. Скоро мама позвала ужинать.
