О кардинальном переосмыслении истории органов государственной безопасности царской России
А.М. Калганов
г. Москва
Несмотря на то, что со времени упразднения КПСС и официального отказа Российской Федерации от коммунистической по названию и большевистской по существу государственной идеологии минуло три десятилетия, концептуальные подходы к изучению истории отечественных органов безопасности, основанные на пропагандистских штампах революционного движения конца XIX – начала XX вв.>1, практически не претерпели изменений.
Так же, как и во времена «развитого социализма», точкой отсчета истории ведомства считается дата создания «карающего меча революции» – Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК), а преданные анафеме органы безопасности царской России олицетворяют «проклятое прошлое», которого нужно стыдиться. Давно реабилитированы в общественном сознании монархи, чиновники и военачальники Российской империи, отменен обязательный «классовый подход» к оценке исторических событий, и только отношение к учреждениям, обеспечивавшим безопасность царского государства, остается предвзято негативным>2.
Фактически продолжает процветать дело революционной антиправительственной пропаганды, превратившей террористов в героев, а противостоявших им сотрудников правоохранительных органов – во врагов народа. При этом масштабы террористической деятельности революционеров отражают следующие цифры из полицейской статистики: только за период с октября 1905 по октябрь 1906 г. в России было убито и ранено 3611 государственных чиновников; всего в течение 1905–1907 гг. в результате совершенных террористических актов было убито или искалечено около 4500 государственных служащих, кроме того, пострадали гражданские лица: 2180 из которых погибли, а 2530 получили увечья.
С начала января 1908 г. по середину мая 1910 г. было совершено 19957 терактов или вооруженных грабежей, в результате которых лишились жизни 732 чиновника и 3051 не имеющих никакого отношения к государству обывателей, получили ранения 1022 государственных служащих и 2829 частных лиц>3.
Таким образом, в конце XIX – начала XX вв. под лозунгом борьбы с самодержавием на территории Российской империи была развязана полномасштабная террористическая война против государства>4, частью которой была постоянная массированная пропаганда, позволившая представить в глазах общества прикрывавшихся идеями социальной справедливости убийц и грабителей народными героями, создать вокруг них ореол мучеников и на их примере увлечь молодежь экстремистскими идеями>5.
Кровавые преступления оправдывались «великой целью освобождения порабощенного народа». При этом главной целью террористов стали сотрудники правоохранительных органов:
«…Нужно ли говорить, что члены III Отделения и полиция, вообще отличающиеся особенной деятельностью и способностями ищеек, должны быть казнены самым мучительным образом и в числе первых»>6.
Революционная печать воспевала террористическую деятельность:
«Во весь период русской революции террор идет впереди как показатель накопленной народом революционной энергии, готовой прорваться наружу.
Итак, террор не есть средство, кем-нибудь выдуманное, кем-нибудь созданное для своих целей. Террористические нападения – это авангардные стычки народной армии, это ее боевой клич: прочь с дороги, революция идет!»>7;
«Пусть бомба, брошенная смелой рукой товарища анархиста-коммуниста в охранителей буржуазных порядков – полицейских чинов, пусть пули и кинжалы, вонзенные в их тела смелыми борцами, – громким эхом отзовутся в ваших сердцах! Пусть это послужит могучим призывом к открытой революционной борьбе со всем существующим строем!»>8;
«6 октября в полицейский участок города Белостока явился товарищ, коммунист-анархист, и бросил там бомбу. Взорвавшаяся бомба тяжело ранила всех бывших там членов полиции и слегка – двух посторонних. Сам автор покушения убит на месте…
Это мощный клич анархизма к вам, к рабочим, он говорит вам: «Действуйте!» Отдельные акты насилия отдельных героев рабочей революции важны и необходимы. Золотыми буквами они будут записаны на скрижалях истории. Но сила не в отдельном, а в массовом действии, в массовом насилии…
Самодержавие, как и демократия, радикалы, как и консерваторы, – враги, с которыми возможен только один язык – насилие. И только систематически и одновременно поражая своих врагов, вы можете создать царство свободы и труда – коммунистическую анархию!»>9.
Одной из основных мишеней антиправительственной агитации стали органы безопасности, мешавшие подрыву и разрушению Российской империи. Революционным пропагандистам, умело применявшим приемы целенаправленного информационно-психологического воздействия, удалось настолько дискредитировать деятельность по обеспечению безопасности государства, что более чем на сто лет (вплоть до настоящего времени!) сами понятия «охранка», «жандармы», «политический сыск» приобрели не просто негативный, а ругательный смысл. Не случайно эти термины были взяты в конце 1980‑х – начале 1990‑х гг. на вооружение организаторами кампании по очернению советских органов госбезопасности>10 и продолжают активно использоваться в информационных атаках на органы федеральной службы безопасности>11.
По поводу заклейменного позором вида деятельности, называвшейся со второй половины XIX в. «политическим сыском» (реже – «политическим розыском»), бывший начальник Кишиневского, Донского, Варшавского и Московского охранных отделений П.П. Заварзин писал в своих воспоминаниях в 1930 г.: «Под понятием «политический розыск» подразумеваются действия, направленные к выяснению существования революционных и оппозиционных правительству партий и групп, а также готовящихся различных выступлений, как то: убийств, грабежей, называемых революционерами «экспроприациями», пропаганды, шпионажа в пользу иностранных государств и организации всевозможных выступлений, нарушающих порядок и экономическую жизнь страны.
Розыск по политическим преступлениям одно, а возмездие по ним совершенно другое, почему никаких карательных функций у политического розыска не было, а осуществлялись они судебными или административными инстанциями»>12.
В целях дискредитации агентурной работы внутри тайных антиправительственных организаций, воспользовавшись разоблачением завербованного Департаментом полиции Е.Ф. Азефа, одного из руководителей боевого крыла партии эсеров, революционные агитаторы и разделяющие их взгляды журналисты и общественные деятели стали называть всех без исключения агентов органов безопасности «провокаторами»
