1. Глава 1
– Все. С меня хватит, – кидала я в дорожную сумку вещи, что попадались под руку.
Не выбирала, запихивала без разбору, намереваясь быстрее покинуть особняк. Сил находиться в золотой клетке уже не было. Но даже не этот факт давил, а не сложившиеся отношения со сводным братом.
– Вась, – ласково отозвалась мама, поглаживая свой округлившийся живот. – Может, подумаешь, а? Ну куда ты сейчас?
– К Ольке, – выпалила я, отбрасывая прядь волос с лица, – или к Люське. Не пропаду!
– Поздно! Темнеет уже, – вздохнула мама, присев на край постели.
Она старалась оставаться спокойной, в первую очередь думая о малыше.
Я на нее не злилась, хотя, наверное, могла бы, но прекрасно помнила, сколько сил она вложила в меня, хватаясь за любую работу, лишь бы на завтрак у нас был на столе хотя бы кусок хлеба.
И сейчас винить ее в том, что она не вставала в позу и не перегораживала дверной проем, лишь бы я осталась дома – было глупо, конечно.
Я взрослая.
Совершеннолетняя и никто не виноват, что сводный оказался таким козлом и наши отношения с ним не сложились. Даже его родной отец частенько удивлялся, в кого он получился таким: бездельник, с дурным характером и желанием перелюбить все, что двигалось!
Я честно пыталась наладить с ним общение, но не задалось. И нейтралитет держать не получалось. Каким бы золотым терпением я не обладала, а всему был предел. Мой закончился быстро. Наверное, юношеский максимализм тому тоже был виной.
Мы с пятнадцати лет воевали, придумывая как подгадить друг другу больше.
В какой-то момент это переросло почти в соревнования и ничто не помогало объединить нас. Ни разговоры, ни просьбы, ни свадьбы родителей, ни беременность мамы. На подлянку со сторону Мишки я отвечала двойной! Ох, сколько же нервов мы вытрепали друг другу и семье!
Нас отправляли в лагерь, в отпуск, объясняли часами, что так нельзя, но все тщетно.
И если я в какой-то миг решила просто не обращать на засранца внимание, то братец никак не мог угомониться. Ему будто удовольствие доставляло задеть меня, довести, наблюдая с улыбкой победителя, как я злюсь, желая вырвать ему все волосы.
– И надолго? – спокойно интересовалась мама, потихоньку доставая из моей сумки вещи, которые я утрамбовывала минутой ранее.
– Не знаю. Пока Мишка не женится и не съедет отсюда куда-нибудь на острова. Насовсем.
– Сурово, – покачала она головой. – Дай ему еще шанс. Вы взрослеете, умнеете. Я все же надеюсь, что скоро эти игры в войну и дележка непонятно чего сойдет на нет!
– Мама, – всплеснула я руками, стараясь унять эмоции. Не стоило показывать родному человеку все, что творилось на душе. – Ты сама-то веришь? Из последнего… Этот свин прибил мои туфли гвоздями к полу! – воскликнула я, а ладошка потянулась к переносице.
Я тут же вспомнила, как приложилась ею с утра к полу и стало обидно до слез.
Между прочим, три стипендии выложила за них, и что? Два раза на свидание сходила и один раз по дому прогулялась, разнашивая эту красоту, а теперь выкинуть можно было смело в мусорку. Вот радость-то бомжам!
– Ну, ты тоже хороша! – видимо, решила она справедливости ради напомнить и о моих подвигах.
Ага, память подкидывала картинки, как сводный краснел, хотя на него это не похоже, когда на защите курсовой вместо презентации открылись слайды с его фото, где он выглядел не самым лучшим образом.
На карточках был запечатлен Мишка в белье после какой-то гулянки, затем в клубе со своими дружками и в довершении в обнимку с девицей, которая, как после выяснилось, была подружкой женатого ректора!
Странно, что после этого он вообще не вылетел из универа. И это я сейчас не только о Мишке. Хотя с последним, скорее всего, подсуетился отчим.
Он, кстати, довольно тепло ко мне относился, да и я испытывала к нему симпатию, видя, его отношение к моей маме. Ту заботу и ласку, что он дарил ей.
– Мам, ты вообще на чьей стороне? – поджала я губы, надувшись, как мыльный пузырь. Прямо как в детстве, когда кто-то без спросу забирал в песочнице мои формочки.
– На стороне справедливости. Потому и прошу, останься, по крайней мере, до утра.
Она тянула время, рассчитывая, что я выпустила бы к рассвету пар и успокоилась. И мысль подобная даже проскочила у меня, но ровно на пять минут, пока в спальню не ввалился Мишка, застыв в дверях.
– Привет, мышка, – подмигнул он мне нахально, – мозоли не натерла?
– Пошел ты! – сорвалось с языка под неодобрительный взгляд мамы.
– Пожалуй, вам стоит поговорить, – поднялась она и направилась к выходу, а Мишка вальяжно расположился на ее месте.
– Куда собралась на ночь глядя? Или дела так плохи, что решила тряпье продать?
– Скоро самому придется разбить копилку, – фыркнула я, – твой отец оставит тебя без гроша, ты доиграешься!
– Он лишь пугает. А то я его не знаю, – растянулся Миша на моей постели, закинув руки за голову. – Поворчит, жизни поучит и забудет.
– Успокаивай себя дальше, – запустила я в него свитером, скомкав его, видя, как братец нагло достал из сумки мой бюстгальтер. – Хотя для начала тебе лучше собрать бабки на силикон, а уж потом на черевички.
– Твоя комната дальше по коридору! – прорычала я, понимая, что просто так Мишку не вытолкать.
Разные весовые категории, вот припираться у нас получалось результативнее!
– Помню. Это, пожалуй, прихвачу, – засунул он нагло мое белье себе в карман спортивных штанов. – Кстати, будь осторожнее, когда будешь принимать душ!
Закатила глаза, решив не вестись на его грязные провокации! Душ! Ха, что этот мерзавец мог придумать на сей раз: перекрыть мне кран с горячей водой, отключить воду, когда я намылюсь или… налить зеленку во флакон с тропическим гелем? Махнула мысленно рукой, не принимая уже всерьез угрозы Мишки!
– Ненавижу тебя! Ну, держись, Гадюкин! – топая ногами, смотрела я в зеркало, не веря своим глазам. И то, что видела мне совершенно не нравилось!
И расплакаться бы, да слезы закончились еще года два назад, когда наша война, как мне казалось, достигла апогея.
Нет, до него тогда было еще далеко, как продемонстрировало время. А сейчас, кажется, мы как раз и дошли до пика.
Приемы становились все изощреннее, методы опаснее, а желание вытравить друг друга из дома – сильнее.
И, пытаясь подрагивающими руками, отодрать монтажную пену со своих волос, я с ожесточением придумывала, какую бы свинью подложить в ответ братцу.
Нет, он должен ответить за это гадство! И я его проучу обязательно, если первая не рехнусь, конечно.
Хотелось бы верить в удачный исход моей затеи, только вот пока мыслей не было. Зато уверенность выросла стократно, стоило бросить взгляд на свое отражение в зеркале. Похоже, стрижка была неминуема. А все так восхищались моими волосами: подруги, бабуля, однокурсницы, хотя те просто завидовали. Ведьмы! Точно сглазили!
