– Ну что же ты? – нетерпеливо спросил мужчина и, слегка отстранив жену, сам нажал кнопку. – Чертовски холодно!
По лестнице в самом деле гуляли ледяные сквозняки. В разбитое окно на площадке сыпалась сухая снежная крупа, на подоконнике уже лежал тонкий слой снега. Октябрьская метель поднялась неожиданно, будто вызванная колдовским заклинанием, и они оба замерзли в легких куртках, с непокрытыми головами. Правда, все это случилось уже на подходе к дому.
– Да? – послышалось из-за двустворчатой деревянной двери, когда-то выкрашенной в красно-бурый цвет.
Мужчина громко представился, и одна из створок приоткрылась.
– Разве это вы звонили? – недоверчиво протянула хозяйка. – Вроде голос по телефону был другой.
– Нет, звонила жена, – и он слегка подтолкнул Лиду вперед. – Она немного простужена, охрипла…
– Так входите, дует, – неожиданно нетерпеливо пригласили их.
Прием был не слишком радушный, но молодая пара уже не первый год скиталась по съемным квартирам и привыкла к нравам и манерам хозяев. Недоверчивость была еще не самой худшей чертой. Лида могла бы поклясться, что однажды ее попросту обокрали. После переезда с той несчастливой квартиры выяснилось, что исчезла ее куртка на меху и серебряный браслет. Правда, она не смогла бы указать виновного и потому смолчала. Алексей однажды переночевал в милиции из-за того, что поспорил с соседкой по коммуналке, а прописки у него к тому времени уже не было. Из отделения его вызволяла хозяйка комнаты – непрерывно плачущая и удивительно ловко лгущая старушка. Только ее ложь и помогла избежать штрафа: было придумано, что незаконный гость – ее внучатый племянник из Ростова, на которого она собралась составить завещание. Словом, неприятных приключений хватало, и потому Лида, следуя по темному, захламленному коридору, с бьющимся сердцем гадала, что их ждет. Если они поселятся здесь, конечно…
– Вот ваша комната, – и хозяйка с силой толкнула рассохшуюся дверь почти в самом конце коридора.
Лида успела отметить, что та уже произносит «ваша», хотя они еще ничего не видели… И вдруг почувствовала нечто вроде легкого головокружения.
Комната была прекрасна! После запущенной лестницы и грязноватой прихожей она являла такой контраст, что в первый момент Лида даже не нашла, что сказать. Она обвела взглядом стены, оклеенные свежими персиковыми обоями, безупречно белый высокий потолок с лепниной, широкую новую кровать (о, эти продавленные диванчики, от которых по утрам болел позвоночник, визгливые панцирные сетки, древние топчаны и раскладушки!). Алексей с тем же оцепенелым видом разглядывал круглый стол под чистой скатертью, вместительный старинный шкаф с зеркальной дверью, и вот диво – современный холодильник в углу! Тот, который у них был на последней квартире, приходилось размораживать с помощью молотка и зубила…
Хозяйка тем временем подошла к окну, с помощью костяного крючка раздвинула уходящие в поднебесье шторы и велела (именно велела) оценить вид.
– Окна в сквер! – сказала она. – Тихо, зелено, южная сторона.
«Мы эту комнату не осилим, – лихорадочно соображала Лида. – Чудес не бывает, потому что… Да потому, что не бывает».
– Сколько? – спросила она еще более охрипшим голосом.
Но хозяйка все-таки ее услышала. Она снова миновала оцепеневшую посреди комнаты пару, зажгла свет и с достоинством назвала цифру.
– Сто долларов?! – прохрипела Лида, окончательно теряя почву под ногами. – Всего сто?!
– Коммунальные услуги оплачиваются отдельно, само собой, – поправила ее хозяйка. – У вас личный счетчик в коридоре, ну а плата за телефон и квартиру будет пополам.
– Мы берем эту комнату, – быстро сказал Алексей. – Сегодня же переедем. Можно?
– Она свободна, отчего же нельзя. Задаток за два месяца вперед, и можете перевозить вещи, – ответила та, все с тем же достойным видом поправляя на груди кружева ночной рубашки, выбивающиеся из-под халата. Ее оплывшее, но все еще красивое лицо – маска спившейся Элизабет Тейлор – казалось заспанным, хотя давно перевалило за полдень.
Алексей торопливо достал деньги и пригласил хозяйку к окну – рассчитаться. Они склонились над маленьким письменным столиком в углу и произвели расчет. «Лиз Тейлор» привычно черкнула расписку и осведомилась об именах постояльцев.
– А меня зовут Вера Сергеевна, – представилась она. – Но учтите – комната у меня без регистрации.
– О, нам не нужно!
– Тогда еще лучше. Можно взглянуть на паспорта? Я вас беру с улицы, так что…
Она мельком, словно не особенно интересуясь, перелистала странички двух книжечек и вернула их владельцам с несколько лукавым видом. «Выяснила, что мы не женаты официально», – подумала Лида. Но это ее уже нисколько не коробило – она успела привыкнуть к таким лукавым взглядам.
– Значит, с сегодняшнего дня и переедем, – суетился Алексей. – За пару дней управимся, как думаешь, Лида?
Они встретились взглядами. «Я не верю этому, – говорили глаза жены. – Такого быть не может». «Но ты же видишь, все в порядке!» – сияли его глаза.
– Условий у меня немного и все простые, – говорила тем временем Вера Сергеевна, слегка шурша в кармане купюрами. – Музыку по ночам не включать, гостей ночевать не оставлять, чистить за собой ванну, раковину и унитаз, если испачкаете… Плиту, если зальете, тоже, разумеется. Плита у меня одна, но конфорки четыре, думаю, не подеремся.
– Да нет конечно, что вы! – поддакивал Алексей.
– Ну, что еще? – нахмурилась хозяйка. – Помойное ведро, уж будьте добры, заведите свое. Если нет, я выдам, у меня в чулане отыщется лишнее.
Она говорила еще что-то, а у Лиды в голове эхом отдавались требования прежних квартирных хозяев: «Никакой музыки, никаких гостей, мыть полы в прихожей каждые два дня, выносить ИХ мусорные ведра, помогать делать уроки ИХ детям…» Иногда все это высказывалось прямо, иногда маскировалось под просьбу, особенно если хозяева были стары…
– Разумеется, – сказала она, когда Вера Сергеевна смолкла. И снова поразилась, до чего та смахивает на спившуюся Лиз Тейлор – даже черные крашеные волосы торчат такими же жесткими, разлохмаченными прядями. – Нам все-все подходит. Вот только…