Я знаю, что обычно никто не читает эту главу, руководствуясь весьма обоснованными доводами, дескать, что нам навязывать свое мнение, вот прочитаем… Однако я вовсе не хочу вам, дорогие читатели, что-либо навязывать. Мне хочется лишь внести некую ясность, дабы облегчить ваш путь по страницам этого романа.
Во-первых, действие происходит в XV веке, и не в Европе, а в Азии. А если быть точнее, в Чосоне (Чосон – корейское государство, существовавшее с 1392 до 1897 года. В этот период страной правила династия Ли).
Во-вторых, книга пропитана колоритом и культурой чужой древней страны. Здесь вы встретите тяжелые для восприятия (и произношения) непонятные слова, которые я буду объяснять в сносках.
В-третьих, эта книга точно придется по душе азиаманам, особенно тем, кто давно и крепко «сидит» на азиатском кинематографе. Тем, для кого слово «дорама» – это не слово с ошибкой (от слова драма), а азиатский сериал.
И в заключение хочу добавить. Этой истории не было бы, если бы однажды я не наткнулась на статью о судьбах русских красавиц-рабынь, пригнанных на Восток – Китай и Монголию – по Великому Шелковому пути во времена порабощения наших земель Золотой Ордой. Прочитала и, как говорил классик: «И тут Остапа понесло»…
Он увидел ее впервые, когда ей было лет двенадцать, не больше. Ее отец тогда второй раз посетил Чосон1 с торговым судном. Там-то, среди черноволосой челяди, возившейся на борту, и была она – худощавая, девочка, одетая по-мужски. Может из-за того, что она была одета, не как все чосонские девочки, может из-за глаз, таких живых, задорных, с любопытством всматривающихся во все, что творилось вокруг, но только сердце мальчика забилось быстрее. Ему вдруг что есть силы захотелось, чтоб она посмотрела на него, хоть на миг встретиться с ее ясными глазами… И она, словно услышав, глянула на него. Сердце сжалось и ухнуло горячим комом в желудок. Но уже через мгновение она отвела глаза, а он смущенно отвернулся…
– О, купец из Мин2 прибыл! Ну, значит, завтра можно будет товары у него сходить посмотреть, – проговорил, улыбнувшись, отец, – пойдешь со мной, сын?
Соджуну только и оставалось кивнуть в ответ.
На следующий день они действительно посетили купеческую гильдию, и девочка, ради которой Соджун туда пошел, тоже была там. Она весело щебетала на своем языке с отцом, и совсем неуклюже говорила на чосонском. Девятилетнего мальчишку это нисколько не смущало, хотя он – ясное дело – и рта не открыл. Девчонка смотрела на него и улыбалась открыто, а потом, перед уходом, подарила из змеевика брошь к его ханбоку3… А змеевик той броши – всё равно, что глаза ее удивительные: темно-зеленые с черными искрящимися лучиками, разбегавшимися от зрачка…
Спустя два года, корабль купца попал в шторм по пути в Чосон. Девчонку, едва живую, привезли в дом друга ее отца, советника короля по торговым делам, Пак Шиу. Тот оставил девочку у себя и чудом выходил.
Впервые из дома она вышла только к зиме. Соджун именно в тот день оказался во дворе советника – отец с визитом приходил к Пак Шиу – тогда-то и увидел чужестранку. В белой шапочке-аяме из кроличьего меха она сидела на стульчике, закутавшись в шубку, и смотрела за маленькими сыновьями советника. Соджун знал: мать мальчиков умерла сразу после рождения близнецов. Только смотрел он не на то, как четырехлетние мальчишки валяют друг друга в снегу, а на бледное, исхудавшее лицо девочки. В ней не было уж той жизни, кою он видел на борту лодки или в лавке ее отца. Осталась лишь половина. На мгновенье в глазах вспыхивали искорки, но сразу же гасли.
Тут снежок, предназначенный брату, угодил в Соджуна. Мальчики, поняв оплошность, струхнули, но за чужестранку прятаться не стали, а нестройно извинились перед сыном вельможи. Соджун, выросший без материнской ласки, лишь улыбнулся мальчишкам и скатал снежок. Чужестранка смотрела на него внимательно, но молчала…
«Не узнает», – мелькнуло у паренька в голове…
На тот момент ему было лестно, что она его не узнала.
«Значит, я вырос, и правда возмужал, теперь я мужчина», – думал подросток.
Еще два года назад он поступил в ученики к одному из величайших меченосцев Чосона. И сейчас ему очень хотелось продемонстрировать свои достижения, которыми так гордился его отец, но как назло под рукой не было ничего кроме снега.
Она так ничего и не сказала за весь день. Он играл с сыновьями советника, а она просто сидела на своем стульчике и смотрела, лишь слегка улыбаясь. И ему она казалась прекрасней всех! Даже прекрасней умершей матери, которую он никогда не видел, но твердо знал, что красивей ее не было во всем Чосоне.
А еще через два года, как гром среди ясного неба грянула новость: советник короля, вдовец Пак Шиу, вновь женится! И его избранницей стала дочь купца из Мин. Многие осудили советника за это – он даже лишился своей должности – но любви своей не изменил. Соджун, с досады кусая губы, смотрел из-за спин малочисленных гостей – что уж греха таить, немногие решились прийти на торжество – как вели молодую невесту в свадебном наряде к жениху. Сам не замечая того, считал поклоны новобрачных, и душа рвалась вон из тела. Так больно до этого момента ему еще никогда не было…
Навсегда потеряв любовь, он с головой ушел в обучение воинскому искусству. Скоро он превзошел своего учителя, разя отточенным клинком так молниеносно, что мог разрубить в полете шмеля.
Через пять лет его самого женили…
Невесту ему нашел отец, как и дело, коим Соджун должен был заниматься. Отец мечтал видеть сына чиновником. Соджун сдал государственный экзамен, однако тогда он впервые поступил так, как подсказывало сердце. Экзамен он сдавал не на чиновника, а на военного. Его результат оказался третьим среди лучших. Отец, узнав о таком своеволии сына, нахмурил брови, но промолчал. Лишь посетовал, дескать, коль сдавал экзамен наперекор отцу, мог бы стать лучшим. Соджун выслушал все, не поднимая глаз: спорить с отцом у него привычки не было. Он лишь думал о своих навыках, которые помогут ему в военном деле. Стал бы он чиновником и что? Сидеть в палатах, плести интриги, поглядывать на всех исподтишка – все это не его. Уж лучше в магистрате служить. Там от него больше пользы будет.
Конечно, они пересекались. Чужестранка так и не подарила своему мужу детей – злые языки видели в этом непринятие ее духами предков. Она, прожив здесь столько лет, так и осталась в глазах многих чужой, хотя даже речь была такой, будто всю жизнь провела в Чосоне, но все же… Только сердце Соджуна всякий раз при встрече с ней замирало в груди. Даже на собственной свадьбе он лишь мельком глянул на свою супругу, ведь там, в тени навеса стояла она. То, как она опирается на сильную руку бывшего советника, новобрачный старался не замечать.
