Несколько вдохов и один тяжелый выдох. Одинокий, непримечательный запах увядающих роз. Вещи нелепо разбросаны по комнате. Никогда еще не волновалась так сильно, как этим утром. Перелистнув последние страницы фотоальбома, решительно скидываю одежду в сумку.
Какой бардак! Сколько ненужного хлама, оказывается, живет в моем шкафу. Больше половины придется выбросить… Нет, лучше всего отдать нуждающимся, а остальное, пожалуй, заберу с собой. Главное – не забыть напомнить отцу.
Забив дорожную сумку до предела, подхожу к деревянной полке, которая невзрачно прячется в интерьере. Нахожу глазами то, что мне нужно. Протягиваю руку. Не спеша беру запылившуюся книгу в твердом переплете. Даже от нее веет воспоминаниями. «Ромео и Джульетта». Романтичные сонеты Шекспира зачитаны мною до дыр, помню каждый наизусть.
Да что могут значить эти книжонки, никому не нужная макулатура? Они же не стоят и фунта! А ответ – значат многое. Их ценность вовсе не в деньгах, в другом.
Они стали моим талисманом, чем-то наподобие четырехлистного клевера или счастливого мяча, которым забиваешь первый гол, они научили смотреть на мир другими глазами, искать частичку света в бескрайней пустоте, во мраке, научили мечтать и верить в искреннюю любовь. Но по правде говоря, не только поэтому…
Ладонью смахиваю пыль. Аккуратно открываю. Резкий запах старости. Кажется, что еще сам Шекспир брал когда-то ее в руки. Первая пожелтевшая страница, подпись черными чернилами:
«Моей любимой, славной малышке
Люси. От мамы в день рождения…
7 февраля 2003 г».
– Люси, ты скоро там? Такси уже ждет! – кричит отец с первого этажа. Чуть слышно.
– Сейчас! Сейчас спущусь, – отвечаю громко, кладу блокнот и свой «талисман» на самый верх сумки.
Еле-еле застегиваю молнию. Правой рукой хватаю за ручки. Выхожу в коридор. Закрываю приоткрытую дверь до щелчка и быстро лечу вниз по лестнице.
– Так давай помогу! – папа выхватывает из моей руки вещи, как только моя нога касается пола. – Судя по весу этого агрегата, ты решила с собой увезти всю комнату?
– Угу.
Мне бы его оптимизм… Всегда завидовала.
Вслед за отцом выхожу во двор. Пока он грузит мои вещи в багажное отделение такси, тихо смотрю на дом, засыхающий сад и небрежно окрашенные качели. Здесь прошло мое детство, мои самые лучшие годы.
Все как-то изменилось. Опустело, что ли. На заборе больше не висят цветные ленточки, которые я вязала за каждое новое достижение и успехи. Плющ пожелтел, цветы и газон в печальном состоянии, а те самые, мои любимые, качели нуждаются в срочном ремонте, уж очень давно их никто не использовал по назначению. Краска облезла, а металлические основания заржавели от постоянно повышенной влажности.
Смотря на все со стороны, страшно представить, как быстро пролетело время. Как вмиг все изменилось до неузнаваемости. Как быстро я выросла!
«Я буду скучать», – тихо, монотонно шепчу про себя, перекручивая мысли в голове. Закрыв глаза на несколько секунд, делаю глоток свежего воздуха, сажусь в машину.
Захлопнув дверь, устроившись поудобнее, смотрю в глаза папы.
– Обязательно звони, как появится свободная минутка, не забывай старика! Звони, поняла? – говорит отец, смотря на меня сквозь опущенное стекло автомобиля.
– Конечно… и да, наверное, ты прав! Мне будет лучше в «приюте-пансионе», который называется колледжем, или как там его…? Я-то буду звонить, а ты? Будешь ли ты отвечать, находясь в постоянных разъездах?
Договорив, легким нажатием на кнопку поднимаю стекло до упора. Отворачиваю лицо, смотрю на водителя. Таксист, прочитав мой жест правильно, начинает трогаться. В зеркале заднего вида невольно замечаю папу, он стоит у дороги и машет рукой. Грубость – не метод улучшения отношений, в моем случае все просто. Грубость выражает недовольство и мою потерянность.
Из кармана джинсов достаю потертый плеер. Наушники. Распутываю провода. Втыкаю в уши. Музыка врывается в сознание. Акустическая гитара и нежный голос любимого исполнителя. Поворачиваю голову вправо, пытаясь рассмотреть, происходящие за тонированным окном.
Осень в этом году наступила рано. Первые желтые листья осыпаются с могучих кленов, а дождь бьет по крышам грустных домов, стекает по холодным стеклам. Люди вокруг куда-то спешат, каждый из них тонет в своих заботах и проблемах. Этот мир кажется большим муравейником, в котором все мы, словно марионетки, играем чью-то до мелочей продуманную пьесу.
Из-за облаков показываются едва заметные лучи. Солнце, пробиваясь сквозь серые тучи, тонко отдает блеском на моих золотистых локонах через лобовое стекло. Закрывая глаза, чувствую, как кожа впитывает ультрафиолет. Всего каких-то жалких три минуты, и мой источник позитива снова меркнет под завесой грозовых масс. В голове опять килограммы мыслей.
Так уж сложилось. Раньше я не ценила секунд, проведенных вместе с родителями, полет чернокрылого шмеля над цветущей пряной травой и закаты, которые необычайно прекрасны в августе. Только сейчас понимаю, что жизнь состоит из пазлов, из крохотных мгновений, которые даже не зацепятся в памяти. А ведь новый день – это новая жизнь.
Надеюсь, в моем запасе есть еще огромное множество пустых страниц, на которых будет дописан мой роман. Начинать сначала не страшно. Теперь не страшно…
Бетонные коробки. Небоскребы, возвышающиеся до самых небес, унылые каменные джунгли. Лондон всегда был таким, сколько его помню. Солнечных дней здесь крайне мало. Всем просто приходится любить дождь, сырость и туман. Раньше я тоже его любила, а теперь почему-то ненавижу.
Отдав деньги, выхожу из машины, легкий хлопок. Водитель сразу же подбегает к багажнику, достает вещи, с улыбкой подает мне, не проронив и слова. После возвращается в салон. Как только такси уезжает, осматриваюсь.
Колледж выглядит весьма угрюмо, так же и на рекламных буклетах. Скорее, это его непревзойденный стиль. Старые колонны с трещинами, мраморные статуи, поросшие грибком. Кованые решетки на окнах и кроваво-красная черепица.
Три достаточно высоких башни с заржавевшими флюгерами на крышах затянуты зеленым плющом. Типичный английский садик и большой летний фонтан, который, по всей видимости, уже давно не работает.
Большие кованые ворота закрыты. Чуть дальше – маленькая черная калитка. Встречать меня, наверное, никто не соизволит. Спасибо и на этом.
Иду по дорожке, выложенной из гранитных квадратов. Сквозь сад она ведет меня прямо к большим резным дверям из дуба или ольхи. Не особо разбираюсь…
