Жан Леклерк - Любовь к словесности и жажда Бога

© Les Éditions du Cerf, 1957

© Для русского издания – Централизованная религиозная организация Конференция монашествующих Католической Церкви, 2015

© Для русского издания – НО Издательство Францисканцев, 2015

Эта книга составлена из серии лекций, прочитанных молодым монахам в Институте святого Ансельма в Риме на протяжении зимы 1955–1956 годов. Она опубликована по их просьбе и им посвящается. Это книга-введение, которая не предназначена для специалистов или ученых. Последние могли бы справедливо упрекнуть ее в том, что она рассматривает выбранный предмет слишком общо, чего и в самом деле трудно избежать в подобном очерке. Потому лучше с самого начала обозначить его границы.

Я не ставил перед собой цель предложить читателям некое обобщение (которое было бы преждевременно) или библиографию (которую можно найти в других местах), а хотел просто обратить внимание на вопросы, заслуживающие более тщательного исследования, и иногда попытаться предложить частичное и предварительное решение некоторых из них. Я использовал, в основном, письменные источники, прежде всего тексты, рассуждающие о вероучении или духовной жизни. Труды по географии, медицине, праву здесь не рассматриваются вовсе. Собственно религиозные сочинения представлены в рукописях наиболее полно. Но я не привожу их перечень и даже не указываю все, которые использовал, а если и называю какое-то конкретное сочинение, то, как правило, лишь в качестве примера. Редко я обращаюсь к текстам более поздним, чем тексты начала XIII века.

Приведенные оговорки дают понять, что в настоящей работе неизбежно встречаются упрощения, весьма общий подход, лишенный оттенков и нуждающийся в уточнении и обосновании, которым посвящаются специальные исследования. Это сочинение не претендует на новые открытия, а чаще всего – просто обобщает результаты уже существующих работ. Такие ученые, как Г.С. Хаскинс, о. де Геллинк, П. Леман, Б. Бишоф и другие, тщательно и весьма плодотворно изучали средневековую монашескую культуру. Именно потому, быть может, настало время задаться вопросом, обладает ли монашеская культура своими собственными характерными чертами, и если да, то каковы они. Определить их непросто: существуют аспекты монашеской истории, на которые ученые, не имеющие опыта монашеской жизни, вероятно, не обращали достаточного внимания и которым монах склонен, напротив, придавать слишком большое значение. Так что оценки и даже простые констатации всегда в некоторой степени ненадежны, и это следует признать с самого начала. Я стремился не столько высказать суждение, сколько понять. Суждение – Божье дело; историку лучше попытаться уяснить, почему люди и события были таковы, как о них говорят тексты. Конечно, счесть, что нам удалось понять людей (в частности, западных средневековых монахов) на основании письменных или иконографических документов, какими мы располагаем, – значит впасть в иллюзию. Эти тексты или образы созданы отдельными представителями монашества и не дают возможности увидеть его целиком, даже если мы будем прибегать к свидетельствам людей вполне обычных (часто анонимным) для дополнения к тому, что оставлено великими авторами и исключительными личностями. В монашестве были свои слабости, и в монашеской литературе встречаются искажения и фальсификации. Но вместе с тем в ней запечатлелась и лучшая сторона монашества – истинное «я» этих монахов, то, кем они стремились быть.

С некоторых пор стали говорить о «монашеском богословии». Однако стоит ли за этим выражением нечто реальное? Действительно ли существует некая форма интеллектуальной деятельности, которая, с одной стороны, была бы подлинным «богословием», а с другой стороны – именно «монашеским», а не каким-то иным? Чтобы сразу, еще на подходах к вопросу, установить факт существования монашеского богословия, попробуем рассмотреть его в период наивысшего развития, в тот момент, когда оно, достигнув завершенности, приобрело явные отличительные черты, – то есть в XII веке.

Важность XII века для средневековой истории вероучения теперь уже нет необходимости доказывать. Ее установили сравнительно недавно, в XX веке, в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, К. Баумкер, П. де Геллинк, монс. Грабман и некоторые другие, а после подтвердили труды таких ученых, как Жильсон, Ландграф, О. Лоттен и других. Теперь уже признано, что период XII века сыграл решающую роль в подготовке схоластического богословия XIII века. Так что обычно под названием «раннесхоластических» имеют в виду все тексты вероучительного содержания, относящиеся к эпохе, непосредственно предшествовавшей великому расцвету схоластики XIII века, – «высокой схоластике» (Hochscholastik), которая, в свою очередь, уступила место «поздней схоластике» (Spaetscholastik). Правда и то, что все тексты XII века подготовили появление текстов XIII века. Но происходило это по-разному, потому что они сами были различны: одни уже были по сути схоластическими, а значит, вполне заслуживают и названия «ранней схоластики», другие не имели отношения к схоластике, и именно о них пойдет у нас речь. Они существуют, их следует рассматривать в контексте истории вероучения и литературы XII века, и за ними необходимо признать характер, присущий им и отличающий их от схоластических сочинений. Это тексты «вне-схоластические» (ausserscholastische).

Разумеется, можно поспорить о словах. Нам скажут, что первым делом следует договориться об определении схоластики как таковой. Но по этому поводу тоже существовали разные мнения, и вовсе не окончательно достигнуто единогласие. Например, для де Вуффа термин «схоластический» относится к совокупности вероучения, причем вероучения ортодоксального1: получается, что Сигер Брабантский и латинские аверроисты не заслуживают этого титула; хотя впоследствии де Вуфф отказался от такой интерпретации. Для Грабмана же, напротив, это слово относится не к вероучению, а к методу. Именно потому он озаглавил свой фундаментальный труд «История схоластического метода»2. Но и сам по себе метод для одних заключается в восприятии тезисов Аристотеля (в таком случае схоластика в собственном смысле слова возникла лишь в XIII веке); для других – в использовании логического инструмента, выработанного Аристотелем, а в Средние века использовавшегося в таких текстах, как сочинения Боэция (в этом случае можно сказать, что Ансельм или Абеляр уже были схоластами). Сегодня считается, что для схоластического метода характерно не использование Аристотеля, а соответствующие «школьные» (