1. Часть первая. Училка против лорда 1. Уговор
— Кэт! Да Кэт же! Очнись! Пожалуйста, очнись! Господи, верни её мне, пожалуйста, я обещаю, что буду защищать её и оберегать, как положено!
Высокий тощий парень в чёрном шерстяном дублете и штанах, высоких сапогах, с кинжалом на поясе и светлыми всклокоченными волосами тряс лежащую возле кромки моря девушку. Тонкая сорочка облепила худенькое тело, длинные рыжие волосы девушки слиплись — она была совершенно мокрая. Глаза её не открывались, и она не дышала. Совсем не дышала.
— Робби, перестань. Она мертва, тут ничего не поделаешь. Надо звать священника.
Второй молодой человек был сыт и ухожен, его одежда украшена вышивкой, сапоги — тиснёным узором. Тёмные волосы подхвачены надо лбом в небольшой хвост, тёмная же борода — аккуратно подстрижена. Голубые глаза смотрели на происходящее скорее с любопытством, чем с сочувствием.
— Рон, ты не понимаешь. Мне не сносить головы, отец убьёт меня, если и эта моя жена не выживет.
— Подумаешь, с кем не бывает, — голубоглазый Рон не выказывал ни капли сочувствия к утопшей. — У кого-то в родах, у кого-то от потницы, а у тебя — вот так. Плохо, конечно, что утонула, узнать бы, как это случилось. Но мы всегда можем сказать, что оступилась.
— Куда там оступилась, из окна замка, что ли? Или с моста? Или вовсе со здешней скалы? Откуда нам знать, как её сюда принесло? Её с утра никто не видел!
— Да неважно. Ты её нашёл, тебе и поверят. Ты ж сможешь убедить вашего святого отца, что тебе нужно верить! Ну, или пусть твой отец это сделает.
— Моему отцу проще убить, чем убедить, будто не знаешь, — проворчал Робби.
— Знаю, — усмехнулся Рон. — Зато у вас нет врагов, и не будет, пока он жив. Так что — долгих лет лорду Телфорду!
Робби только вздохнул.
— Знаешь, я придумал, что мы сделаем. Давай отнесём её к старухе Мэг.
— Рехнулся? — расхохотался Рон. — Только ещё не хватало! Чем она тебе поможет?
— Она маг, она может всё!
— Эта твоя вроде тоже была маг, — Рон кивнул на утопленницу. — И толку с неё было?
— Она молоденькая, и маг слабенький. А Мэг старая, и уже сколько лет маг! Ясное дело, она больше знает и умеет! Она что-нибудь подскажет. Пошли!
— А ты подумал, что ты дашь Мэг за услугу? — сощурился Рон.
— Чёрт! Ты прав, просто так она и пальцем не пошевелит, особенно для кого-то из нашей семьи. Но я знаю, что ей дать. Давай так: тащи Кэт в сторону хижины Мэг, а я вас догоню.
— Какую глупость ты ещё намерен совершить? — нахмурился Рон.
— Отстань, сам знаю, что делаю, — отмахнулся долговязый Робби и бросился бежать к замку, стоявшему неподалёку на холме.
Рон похмыкал, но решил досмотреть спектакль до конца.
Он подхватил на руки лёгкое тело — как и не человеческая плоть, право слово, может быть, слухи верны, и покойная баронесса Прайорсли впрямь родила дочь от кого-то из Старшего Народа? И магия у неё была оттуда? Впрочем, сейчас уже это совершенно неважно.
Робби догнал Рона уже в лесу — колдунья Мэг, как то колдунье от веку и положено, жила в чаще. Впрочем, тропа к её дому была хорошая, нахоженная — по всему видно, обращались к ней нередко.
Робби заколотил в дверь небольшой каменной хижины. Рон подумал, что не прочь перекреститься — уж насколько ему довелось побывать в разных переделках, а в дом колдуньи он ломился впервые. Да ещё и с бездыханным телом на руках.
— Кого бог принёс? — услышали они из-за двери, и дверь распахнулась, и колдунья Мэг предстала перед ними.
Седая, морщинистая, сухая, как то старухе и положено.
— Ох ты, вот к чему вороньё-то снилось, сам сынок Телфорда пожаловал, надо же, — сощурилась вредная бабка. — Чего надо? Опять жену уморил?
— Это не я, госпожа Мэг, она сама. Сорвалась. Определённо сорвалась. Со скалы. Пошла на море посмотреть, да она каждый божий день так делала, — зачастил Робби.
— Мне-то не ври, — всё ещё щурилась колдунья. — Чего надо?
— Помоги. Ты можешь, я знаю. Говорят, ты умеешь вдохнуть жизнь и вернуть отлетевшую душу. Может, она, душа то есть, ещё того, недалеко отлетела? Может, её можно как-то обратно приманить? — и в глазах, и в голосе Робби была такая мольба, какой Рон у него отродясь не слышал.
— Надо же, о чём заговорил! А раньше подумать?
— Да не думал я, что она сегодня на обрыв потащится и свалится!
Старуха помолчала, посмотрела на Робби, на Рона, на тело.
— Что дашь за работу?
— Вот что, — Робби разжал ладонь, на ней лежало кольцо.
С виду — просто серебряное кольцо с серым камнем, а вокруг камня — пять зубцов короной, Рон попытался приглядеться, что там, на тех зубцах, но ничего не смог понять.
А старуха как увидела то кольцо, так в глазах у неё что-то прямо вспыхнуло.
— Отдашь, значит. А сам-то выживешь потом? Твой отец хватится — никому мало не покажется.
— А кто меня видел-то? Отец с утра дальние поля объезжает, матушка приболела и не выходит из комнат, братья с отцом, Летти в гостях.
— А кузен твой? — кивнула старуха на Рона.
— А он никому ничего не скажет. Правда, Рон? Его ж самого по головке не погладят, если что, — усмехнулся Робби. — Потому что был со мной и во всём участвовал.
Довольно мерзко усмехнулся, правду сказать.
— Давай сюда, — старуха протянула руку.
— Сначала — работа, — отрезал Робби.
— Ну и проваливайте тогда. Тебе нужнее. Мне всё равно, где дальше небо коптить, это тебе потом с родителем объясняться.
Старуха повернулась и уже хотела захлопнуть дверь прямо перед их носами, но Робби опомнился.
— Госпожа Мэг!
— Что ещё?
— Забирайте.
Он вложил кольцо ей в ладонь и смиренно склонил голову.
— Заносите, — колдунья широко распахнула дверь своей хижины.
_______________________________
О том, кто такая Мэг, и о её кольце читать здесь:
2. 2. Катерина Петровна и её дети
Катерина Петровна умерла в своей квартире. Головная боль беспокоила её уже три дня, обычные лекарства не помогали, и даже укол, который поставил врач со «скорой», не возымел никакого действия. Голова болела всё сильнее, а потом всё равно что разбилась в осколки.
Катерина Петровна ждала, что будет тоннель, о котором ей говорили в мистических программах по телевизору, или ещё какая штука, но она почему-то оставалась в своей спальне. О таком, вообще-то, тоже говорили — на одну коллегу однажды напали утром по дороге на работу, первый урок-то в восемь, и зимой — ещё темно. И вот эта коллега, Сталина Николаевна, как раз и рассказывала, что будто бы некоторое время смотрела на всё сверху — на свой дом, на себя, лежащую на снегу, а смогла посмотреть на мир своими глазами уже некоторое время спустя, когда вернулась домой.
Вот теперь и Катерина Петровна почему-то смотрела на всё сверху. На своё лежащее тело, на сына Володю, с семьёй которого она жила последний год — после первого инсульта, на его жену Анну, на плачущих внуков, на суету и беготню, на все необходимые в таком случае процедуры. Более того, когда тело увезли, она осталась.
