С жутким кряхтением и другими
малоприятными звуками натягиваю на себя корсет и чулки. К этому великолепию еще
прилагаются фривольные подтяжки из интим–магазина с пошлым рисунком, но чего не
сделаешь ради годовщины отношений.
– Эй, Лидка, ты чего застряла? Все
нормально? Борис Петрович тебя заждался, а ты все в туалете торчишь!
В кабинку врывается противный голос моей
коллеги.
– Конец рабочего дня, Катя, – произношу
раздраженно, – хочу здесь задержаться, имею право.
– Да я–то что, на здоровье! Нравятся
общественные унитазы – у каждого свои причуды. Только Бориска меня напрягает, а
я домой хочу, переработки не входят в мои планы.
– Иду уже! – припечатываю, одновременно
застегивая последнюю пуговицу на тесной блузке.
Кофточка не предназначена для того, чтобы
под нее надевали корсеты и прочие странные выпуклые вещи, она и сама довольно
обтягивающая. Плевать. Под тонким плащом на улице не будет заметно ничего
странного, осталось быстро поговорить с Борисом Петровичем и все. Вперед
поздравлять Сережу с праздником.
Почему–то у нас с ним давно не было
близкого общения. Я устаю в роли стажера, а Сережа… Ну, Сережа, видимо, просто
устает.
А мне так хочется любви и ласки, как бы
банально это не звучало. Зачем–то ведь я живу с парнем, верно? Мне не сосед по
квартире нужен, тем более сосед из Сергея отвратительный.
Но до попытки возродить отношения с
Сережей из пепла меня ждет начальник–самодур.
– Конец дня, я уже собиралась уходить, что
вы хотели? – едва сдерживая вежливый тон, спрашиваю, входя в кабинет босса.
– Лидочка, – он оборачивается ко мне и
застывает, – гхм, что–то в тебе изменилось.
Бросаю взгляд на свой вырез, а пуговица–то
отлетела, а я не заметила, и теперь все немаленькое богатство рискует
вывалиться наружу.
– Давайте ближе к делу, Борис Петрович, –
произношу, пытаясь натянуть блузку на верх груди.
– Э, – начальник некрасиво приоткрывает
рот, – вообще–то я хотел сказать, что мне придется вас сократить,
финансирование не позволяет держать сразу двух стажеров, а Катерина справляется
со своими обязанности лучше вас.
– Что?! Катька? – моему возмущению нет
предела. – Да она ни разу не задержалась! Ни разу не довела ни один проект до
конца без помощи других! Я постоянно правлю ее ошибки в отчетах! Там ужасная
безграмотность, она игнорирует даже подсказки текстового редактора!
– Зато она коммуникабельная, сблизилась с
коллективом, умеет сотрудничать и находить общий язык, а вы, – тут Борис
Петрович снова зависает на несколько секунд, невежливо пялясь на мою грудь, – а
вы, – он повторяет, – кажется, только начинаете овладевать этим искусством.
Знаете, – мужчина облизывается, не сводя глаз с моего декольте, – я готов вам
помочь, дать личные уроки, – он делает шаг ко мне. – У вас потенциала,
определенно, больше, чем у Катерины. Я сейчас это явственно вижу. Ваш потенциал
прямо–таки выпирает из вас.
Борис Петрович с несвойственной ему прытью
преодолевает оставшееся между нами двумя расстояние и прижимает меня к себе.
– В–вы что делаете? – от неожиданности и
страха я начинаю заикаться. – Вы нарушаете мои границы!
«Что полагается делать в такой ситуации?!
Если я оттолкну Бориса Петровича, он упадет и ударится головой об угол стола,
это будет считаться производственной травмой, или все же вина целиком и
полностью ляжет на меня?!».
Мотаю головой, прогоняя бредовые мысли и
концентрируюсь на происходящем.
– О нет, Лидочка, – этот извращенец кладет
свободную руку на мою грудь и слегка сжимает ее, – я даю вам шанс остаться на
своем месте. И, возможно, получить прибавку к жалованью. Ведь если Катерина
уйдет, я смогу выплачивать вам премию, если, конечно, вы будете стараться.
Борис Петрович при этом так сально
ухмыляется, что не остается сомнений в том, как именно я должна стараться по
его мнению. И понимание, как нужно действовать в подобной ситуации, за долю
секунды оформляется в моей голове.
– А знаете, – оцепенение отпускает меня, и
я вспоминаю, что я в общем–то не маленькая беззащитная ромашка, а высокая
фигуристая девушка, – у вас очень интересное предложение, – кладу руки на плечи
Бориса Петровича и со всей силы ударяю его коленкой в пах. Мужчина предсказуемо
сгибается пополам со сдавленным охом, – но я вынуждена отказаться.
Если он сейчас упадет и разобьет себе
голову, моей вины в этом не будет.
– Ты! Да ты! – сквозь испытываемую боль он
пытается что–то сказать.
– Оформляйте увольнение! С завтрашнего дня
меня здесь не будет. Не забудьте о компенсации неиспользованного отпуска и
премии, которую вы здесь мне предлагали! Иначе я навещу вашу супругу и расскажу
ей, чем вы занимаетесь со своими стажерами.
– Ты не посмеешь, – произносит Борис Петрович
сквозь зубы, – она тебе не поверит.
– О нет, – усмехаюсь, – мне–то как раз она
поверит. Ведь это я, а не ваша драгоценная Катерина, гуляла с ее собачкой и
помогала делать поделку внучке в детский сад, пока вы тут развлекались с
Екатериной.
– Ладно, – взгляд начальника еще сильнее
мрачнеет, – свободна. И чтобы не возвращалась! Я сам завтра распоряжусь насчет
выплат и правильного увольнения.
– Без проблем, – качаю головой.
Стремительно подхожу к своему письменному
столу, быстро кидаю в сумку скопившиеся личные мелочи, накидываю плащ и выбегаю
на улицу. Пальцы трясутся и никак не могут втолкнуть пуговицы в петельки,
произошедшее меня подкосило сильнее, чем я думала.
Все–таки не каждый день мне приходится
защищать свою честь. К счастью, даже не каждый год. На моей памяти начальник
меня лапал впервые.
– Фух, – выдыхаю с шумом, наконец
справившись с застежками, – могло бы быть хуже.
Но все равно очень неприятно. Гадко на
душе, словно это я виновата в том, что Борис Петрович старый извращенец,
неуважительно относящийся к женщинам. Да у него там агрегат уже должен
перестать работать, возраст все–таки, а он нет, лапает стажерок.
Одно хорошо, я все равно собиралась искать
что–то другое, быть на побегушках мне осточертело. Никакого обещанного
карьерного роста до сих пор не предвиделось. Я почти уверена в том, что он и
Катерину не повысит, так, наградит разовой премией, чтобы поверила в то, что она
дает ему не зря.
Брр, тоже противная особа. Я вроде не имею
права ее осуждать, каждый живет, как ему позволяет его совесть. Но у меня лишь
отвращение от нее теперь. Хорошо, что мы с ней больше не увидимся.
И вообще, меня дома ждет любимый человек,
ради которого я и вырядилась как проститутка. Любовь – это главное в жизни
девушки! Все у нас с Сережей наладится. Сегодня же! После происшествия на
работе со мной непременно должно случиться что–то хорошее.
Убежденная в светлых идеалах нетерпеливо
трясусь в общественном транспорте, предвкушая вечер, полный любви и страсти.
Буквально добегаю до квартиры, открываю дверь своим ключом и попутно стягиваю с
себя плащ и одежду.
