В память, моему отцу, Самойлову Владимиру Васильевичу,
погибшему 15 Сентября 1993 года, посвящается…
Борис стоял на перроне в ожидании поезда. Весенняя слякоть, образовавшаяся после небольшого дождя, придавала серому асфальту пасмурный и угрюмый вид. Устав стоять на одном месте, мужчина стал бродить по мокрому настилу из стороны в сторону. Опустив голову, он посмотрел на свои ботинки и с грустью обратил внимание на грязные капли, покрывающие кожаную поверхность. Похлопав себя по карманам, молодой человек достал скомканный, уже использованный по назначению, носовой платок и повертел его в руках. Подумав о том, что если он протрет сейчас им обувь, он уже не сможет вытереть им нос, небрежно засунул клетчатую тряпицу обратно. Затем взглянул на часы и обрадовано подумал, что поезд должен приехать через семь минут. Подняв голову вверх, он прищурил глаза от появившегося из-за облаков солнышка. Время долгожданной встречи приближалось, и Борис стал заметно нервничать. Он ждал этого дня, этой минуты. Он ждал ее, единственную любовь всей его жизни – Лерочку.
Они учились в одном классе. Лерочка была круглая отличная с прилежным поведением и хорошим воспитанием. А Борис перебивался с двойки на тройку, был замкнут и особо не умел общаться со своими сверстниками. Что касалось девочек, то они вообще его не интересовали, как противоположный пол и даже не возникал детский интерес, о разнице между девочками и мальчиками. Физиологически он понимал ту самую неизведанную детским мозгом и взглядом разницу, но вживую не видел никогда. Ни каких-либо содержательных подобную информацию книг, ни телевизионных передач, мальчик никогда не смотрел. Его мама, женщина строгих правил, властная, обожающая свое единственное чадо, строго оберегала его от просмотра подобных тем. На интернет ему выделялось не более двух часов в день и строго под ее контролем. И Бориса не тянуло к девочкам. В школе он лениво сидел на уроках, ожидая звонка на перемену, а на перемене стоял один в уголке, мечтая, что бы учебный день быстрее закончился и он быстрее придет домой, есть вкусный, сваренный любимой мамой, борщ. Сидя на очередном неинтересном уроке, Борис заострил свой взгляд на белом большом бантике, привязанном к белокурой тугой косе его одноклассницы Левиной Валерии. Она сидела прямо перед ним и бант, то и дело двигался по ее спине от движений. Ему жутко захотелось потрогать этот белоснежный ленточный комок и, не удержавшись, он дернул за забавную вещицу, стянув его с волос одноклассницы. Девочка возмущенно повернулась и со словами «Отдай бант», потянулась ручками за своим украшением, которое крепко было зажато в руке нерадивого мальчишки. И только сейчас, он увидел ее лицо. Борис смотрел на эту прекрасную девочку и не мог оторвать от нее глаз. До чего же она была красива! Огромные голубые глаза с длинными черными ресницами, алые пухлые губки и розовые щечки с красивыми ямочками. Он никогда ранее не обращал на нее внимания, а сейчас словно остолбеневший смотрел на эту красоту не в силах оторваться от этой девичьей небесной красоты. Девочка отняла у Бориса свой бантик и отвернулась. А Борис горел жгучим желанием, вновь увидеть это неистово прекрасное лицо. Не придумав ничего лучшего, он дернул девочку за почти расплетенную косу и она вновь повернулась. И он снова окунулся в эту голубоглазую красоту. Лера что-то возмущенно сказала и, пригрозив детским пальчиком, снова отвернулась. Борис больше не рискнул одергивать свою уже недовольную одноклассницу, а просто стал любоваться ей на перемене, тихонько выглядывая из своего любимого угла. Как-то раз, после школы, мальчик набрался смелости и решительно подошел к девочке. Он хотел сказать ей что-то важное, но увидев ее удивленное лицо, немного оторопел и все забыл. Немного подумав, он схватил ее портфель и быстрым шагом направился в сторону ее дома. Он знал, где она живет. И не только она. Городок был небольшой и все друг друга знали, как в большой деревне. Лера догнала его и попыталась вырвать у него свою драгоценную школьную сумку, но поняв, что ей это не удастся, покорно поплелась вслед за Борисом. А он был безумно рад этому и гордо вышагивал впереди, высоко задрав голову. Такие проводы до дома стали ежедневными. И вскоре, Боре уже не пришлось отнимать у красавицы одноклассницы портфель. Она сама отдавала его ему, и шел он уже не впереди, а рядом с ней и о чем-то болтал. Как оказалось, у них много общих интересов. Они оба очень увлекались бабочками и гусеницами и не раз останавливались у деревьев, что бы отыскать очередной кокон или «куколку». То есть гусеницу, которая завернулась в листе, окутав себя собственной пряжей, что бы вылететь оттуда красивой порхающей бабочкой. Борис был счастлив, находясь в обществе Лерочки. И решил поделиться этой радостью со своим самым близким человеком, с мамой. Он был уверен, что мамочка обрадуется и разделит с ним его детское, но уже такое взрослое счастье. Но он ошибся. Когда Марина Константиновна услышала его рассказ, она побледнела, вся вытянулась и громко заговорила, сверкая маленькими злобными глазками:
– Ты что с ума сошел?! – кричала она, – Какие могут быть девочки в пятом классе? Ты о чем думаешь? У тебя тройка в четверти выходит по алгебре, а ты вместо учебы с девчонками гуляешь!
– Мам, – попытался успокоить разгневанную мать маленький Борис, – Мне Лера поможет подтянуться. Она отличница.
– Еще лучше! – всплеснула руками женщина, – Она отличница, а ты двоечник. Правильно, она об учебе думает, да об оценках. Поэтому и отличница. А ты только о девчонках, да игрушках своих и гулянках! Вот пойду к матери ее с отцом и все им расскажу! Пусть свою потаскушку малолетнюю взаперти держат, подальше от мальчика моего!
– Не надо к Лериным родителям, – заплакал мальчик.
– Что значит не надо?! Я и к учительнице вашей зайду, и к директору. Это что такое удумали? Сопли еще вытирать не научились, а уже мальчик с девочкой ходят! Тьфу!
Хлопнув дверью, женщина удалилась, продолжая что-то еще выкрикивать, а маленький Боря, сел на свою кроватку и тихо продолжил плакать. Он так ругал себя, что рассказал все матери. А больше всего ему было непонятно, почему она, самый близкий и родной его человек, не смогла разделить с ним счастье и просто порадоваться за него. А наоборот, отругала и решила отобрать его кусочек радости. На самом деле, Марина Константиновна меньше всего переживала за учебу и оценки. Она всегда во всем поддерживала сына и прощала ему любые шалости, как маленькие, так и большие. Но дружбу с посторонним человеком, тем более с девочкой, она никак не могла воспринять. Прекрасно понимая, что когда-нибудь это все-таки может произойти, женщина осознавала и заранее решила, что будущую жену она выберет сама. Причем ту, которая будет угодна ей. И не важно, что сынок ее не полюбит, так даже лучше. Все равно от этой любви и молодых чувств нет ничего хорошего, кроме боли и одиночества. А вот маму в таком случае, он будет любить всегда и его чувства никогда не перекочуют к какой-нибудь девахе. Так что пусть будет нелюбимая жена, которая родит внуков и всегда любимая мама. Которая, в случае чего, и внуков забрать сможет. Да, это была всего лишь, обычная материнская, но очень эгоистичная ревность. По этому, ее так разозлила эта новость. Ведь получается, что если сын с малых лет может подружиться с девочкой и проявить к ней симпатию, то, что будет потом? У него появится много девочек, а мама уйдет на второй план? Или того хуже, сам себе жену выберет и мать бросит? Нет, этого она допустить не могла.
