Пролог. Французские каникулы, или какими мы были…
Шэрен тоскливо посмотрела на вход в парк Сен-Клу и, обреченно вздохнув, сложила руки на груди, продолжая наблюдать, как Трейси пытается объяснить французу, куда им необходимо попасть.
– Monsieur, сomment se render аu Musée de l'homme1, – безбожно коверкая слова, она все-таки закончила фразу и, оторвавшись от телефона, с превосходством посмотрела на долговязого мужчину.
В ответ незнакомец удивленно хлопнул глазами и, уходя, сказал что-то на смеси ломаного английского и какого-то неизвестного языка.
– Мне кажется, он – не француз, – заключила Трейси. – Но похож же!
– Судя по всему, – Шэрен осмотрелась, – французы давно не выглядят, как Ален Делон.
– А кто это? – разглядывая сновавших туда-сюда людей, преимущественно африканской и восточной наружности, заинтересовано спросила Трейси.
– Ну-у, – задумалась Шэрен, вспоминая кого-то помоложе. – Гаспар как-его-там из нового фильма про Ганнибала, только постарше! – нашлась она, вспомнив, что подруга перед поездкой во Францию перерыла весь интернет в поисках симпатичных французов, и этот актер не оставил ее равнодушной.
– А, – оживилась Трейси, – у него бы я дорогу спросила! – затем заразительно рассмеялась и оптимистично добавила: – Ну ничего, сейчас найдем кого-нибудь более понятливого.
– Ага, с твоим отвратительным французским, найдем, – констатировала Шэрен и невесело подумала, что отбиться от группы и потеряться в пригороде Парижа – прекрасное окончание дня. А еще, что брать в качестве иностранных языков немецкий и итальянский было опрометчивым решением. В данный момент они были бесполезны, а Трейси Полански – школьная подруга, с которой они в этом году вместе посещали математику и английскую литературу, – как оказалось, языком владела из рук вон плохо, и вопрос, как она умудрилась набрать на промежуточном тестировании балл выше среднего, напрашивался сам собой.
– А что ты хотела от еврейки польского происхождения? – улыбнулась Трейси и осмотрелась в поисках очередной жертвы.
Шэрен пыталась сохранить строгое выражение лица, но энтузиазм и уверенность, которые излучала подруга, заряжали позитивом, и все же улыбнулась в ответ, но улыбке этой не суждено было жить долго. От нее не укрылось, как взгляд Трейси, до этого быстро перебегавший с одного человека на другого, на мгновение застыл, а потом загорелся бешеным азартом, обычно не предвещавшим ничего хорошего.
– Смотри, какие красавчики! – кивнула она на другую сторону улицы, практически визжа от восторга. Шэрен повернула голову и кинула взгляд на двух парней, вольготно устроившихся в черной машине с открытым верхом. Блондин и брюнет, оба в темных очках и футболках, больше ей рассмотреть не удалось, но, судя по всему, мысли действительно материальны. Парни не стали долго засиживаться в автомобиле, а, сопроводив свой выход взрывами смеха, облокотились об полированный корпус.
– Пойдем к ним, – оживленно проговорила Трейси, схватив Шэрен за руку.
– С ума сошла?! – пытаясь вырвать локоть, прошипела она. – Ты их видела?!
Шэрен снова посмотрела на парней. Сколько им лет, она не знала, но интуиция подсказывала – явно за двадцать! А по взглядам, которые они бросали на проходивших мимо девушек, было видно, что музеи их интересовали в последнюю очередь.
– Мы просто спросим, как добраться, если не до музея, то хотя бы до нашей гостиницы. – Трейси расправила плечи, взбила пушистые темные волосы и потащила Шэрен прямиком к припаркованной машине, абсолютно наплевав на правила перехода через проезжую часть.
Чем ближе они подходили, тем отчетливей Шэрен понимала: затея идиотская. Брюнет успел снять очки и смотрел на двух приближавшихся к ним девчонок с чувством вселенского превосходства. Что было на уме у второго оставалось загадкой. Его глаза по-прежнему были спрятаны за темными стеклами, но поза была расслабленной или даже скучающей.
– Bonjour2! – проворковала Трейси и толкнула в бок подругу.
– Привет, – тихо буркнула Шэрен.
– Salut. Qu'est-ce que vous voulez, les jeunes filles3? – вежливо ответил брюнет.
Девушки переглянулись, и Шэрен взмахнула рукой, ожидая от Трейси перевода.
– Как думаешь, что он сказал? – схватившись за мобильник, тихо спросила она. Но ответа не получила, потому что блондин рассмеялся в голос и, наконец-то, снял очки.
– Он поинтересовался, – на отличном английском заговорил незнакомец, – чем мы обязаны вниманию столь юных леди. – Он перевел фразу друга и улыбнулся обаятельной мальчишеской улыбкой.
Трейси просияла, а вот Шэрен глаза отвела. Когда она пыталась приукрасить действительность или откровенно соврать, бабушка говорила, что в ее глазах отражаются все до единой мысли. А допустить, чтобы их прочел кто-либо из присутствующих, она не могла. Потому что думала Шэрен о самых потрясающих глазах – прозрачных, голубых, искрящихся весельем и наполненных чем-то, что не поддавалось определению, но ничего похожего во взгляде одноклассников точно не было.
– Американки? – спросил предмет ее раздумий. Трейси энергично кивнула. – Откуда?
– Сан-Франциско, – решила подать голос Шэрен. Парень с возросшим интересом посмотрел на нее, будто до этого сомневался, что она умеет разговаривать.
– А вы откуда? – не переставая улыбаться, поинтересовалась Трейси.
– Нью-Йорк, – лениво произнес брюнет. Он расслабленно полулежал на капоте и бросал на подруг откровенно скучающие взгляды.
– Я – Трейси, а это – Шэрен, – не страдая от излишней скромности, взяла быка за рога юная мисс Полански.
– Ник, – отозвался блондин.
– Брендон, – представился второй и, скорее всего, исключительно ради приличия поинтересовался: – Вы одни здесь?
– Нет, то есть да, – начала Трейси, – мы отбились от шко… своей группы, – вовремя спохватившись, соврала она. Что-что, а рассказывать понравившимся ребятам, что они желторотые школьницы в ее планы не входило. – И не знаем теперь, как попасть в Музей Человека.
Ник бросил взгляд на наручные часы и сказал, что музей через полчаса закроется.
– Значит, поедем сразу в гостиницу, – беспечно отмахнулась Трейси. – А вы студенты? Во Франции на каникулах? – не желая прекращать диалог, она так и сыпала вопросами.
– Можно и так сказать, – ответил Брендон. – А если не секрет, во сколько лет родители начали отпускать дочерей за океан одних?
Шэрен усмехнулась и подумала, что так тонко их возрастом еще никто не интересовался.
– В семнадцать! – солгала Трейси, прикинув, что этот возраст должен был быть более или менее подходящим.
– Нам по пятнадцать, – тут же отозвалась Шэрен, чтобы у ребят не возникло ложных представлений и, упаси бог, желаний. Поймав гневный взгляд подруги, она вопросительно подняла бровь, без слов объясняя, что обмануть их вряд ли удастся. Ведь, если сама Трейси еще могла сойти за семнадцатилетнюю, что сзади, что спереди она уже вполне сформировалась, то Шэрен вся состояла из острых углов: коленки, локти, скулы. Никакого намека на соблазнительные девичьи округлости. Единственное, что в ней приковывало взгляд – волосы. Густые, вьющиеся, на солнце отливавшие золотом.
