Часть первая
Ники: «Лубить американца?»
Где тот, который дан от Бога?
Один-единственный, навек…
Глупость, глупость, чушь собачья! Прошлый век. Замшелый тезис. Сейчас проще: трахнуться, как высморкаться. И – в разные стороны. Разбежались – и никаких эмоций. Никаких воспоминаний. Цинично, но верно. Сбой в небесной механике. Может, когда-то браки и заключались на небесах. Теперь – в преисподней.
И все же: где ты, где? Один-единственный, навек…
Такого нет. В наш век – не сыщешь. Но очень хочется найти…
Машины неслись как угорелые. Все мимо, мимо. Ни одна не тормознула, не замедлила даже ход. Словно не замечала его отчаянно вытянутой руки. «Сволочи, – ругнулся про себя окоченевший Дидков. – Хоть бы из жалости. Из любопытства, в конце концов: сколько этот тип заплатит. Деньги им перед Новым годом не нужны, что ли?»
Значит, свои дела нужнее: предпраздничная суета, покупки, подарки. Закончить дела сейчас, оставить все проблемы в старом году, чтобы не тащить в новый.
Все объяснимо, все понятно. Но и его, Дидкова, понять нужно. Прямой эфир ждать не станет. А до Останкино – ого-го сколько. Плюс предновогодние пробки.
«Погиб», – мрачно подумал служитель эфира, опуская затекшую руку.
И вдруг, пронзительно взвизгнув тормозами, перед ним осадил ярко-оранжевый «Жигуль». Дидков обрадованно распахнул дверку и остолбенел: ну и водитель! За баранкой сидел… ну если не ребенок, то уж явно несовершеннолетний юнец. Птенец, едва ставший на крыло, желторотый слёток.
– Права-то у тебя есть? – недоверчиво поинтересовался Дидков, стоя перед распахну – той дверцей. – Не угробишь?
– Садись – узнаешь. Куда едем?
– В Останкино, – после минутного колебания он все же втиснулся в теплый салон «Жигулей». – Сколько с меня?
– До Останкино – пять баксов, – не дрогнув, потребовал желторотик. – Деньги вперед! – И отъехал от парапета.
– Пять баксов?! – ужаснулся пассажир. – Охренел, что ли? За такие бабки я пешком дотопаю.
– Ну и шагай! – Водитель ударил по тормозам и снова подъехал к парапету.
– Э-э-э-эй! – запротестовал пассажир, выкладывая деньги на торпеду. – Вот. За безопасность полета.
«Жигуль» рванул с места.
– Дорога-то скользкая, – осторожно напомнил Дидков.
– Не боись. Я за рулем с пеленок! «Пеленки-то просохли?» – хотел съязвить Дидков, но решил не раздражать водителя: и так слишком ершистый. «Угробит, как пить дать, желторотик несчастный, – обреченно решил Дидков, глядя, как проносятся мимо фонарные столбы. – Этот молодой да ранний купил себе права и теперь бомбит на дорогах».
«Жигуль» лихо вывернул на трассу.
– За скорость доплатишь? – поинтересовался молодой бомбист и впервые улыбнулся пассажиру.
– Что?! Я же сказал: за безопасность. И уже заплатил.
– Как скажешь! – легко согласился молодой да ранний и сбросил газ.
– Ладно, ладно, – отступил мужчина, выкладывая на торпеду еще один доллар. – Меня уже босс обыскался: вон как пейджер надрывается, докрасна раскалился. Веди быстро, но без фанатизма, о'кей?
Оранжевая коробочка искусно лавировала в плотном потоке центральной трассы, легко объезжая неуклюжие автобусы, наглые «Газели», представительные иномарки.
Отстукав на пейджере ответное сообщение, Дидков стал искоса разглядывать водителя.
Кожаная куртка, потертые джинсы – все как у заправских шоферов. А стрижка «ежиком» – как у чумазого панка. Впрочем, светлые волосы не выглядят грязными. И руки чистые и нежные для такой профессии. Румянец на щеках совсем как у девушки. От мороза, наверное.
А может, это не парень, а девка? По голосу не разберешь, в таком возрасте голос у них ломается. Но улыбка – почти очаровательна, с явно девичьим кокетством. Правда, кокетство было не с ним, а с долларом: «Доплатите?»
Наклеенные на переднюю панель картинки из «Ну, погоди!» ни о чем не говорят. Этот мультик обожают и девицы, и парни, и дети, и старики.
Но, судя по хватке, за рулем все же парень. Манера вождения чисто мужская. Хоть и юнец, но уже профессионал. Права, кажется, не купленные, сам сдавал. И торгуется, как закоренелый бомбила, девка так бы не смогла. Целых шесть долларов с него вытянул! Его приятель за такие бабки всю резину на своей «пятерке» сменил. Обул четыре колеса, еще на запаску хватило. «Зеленые» только-только появляются в столичном обращении. Не совсем легально, кстати сказать. Спрос на них прямо бешеный.
Как-то ведь догадался этот стервец, что у пассажира есть валюта. Вот прохвост! Физиономист-психолог. Впрочем, водители моментально осваивают эти профессии. Этот небось с молоком матери всосал. Интересно, кто его родители? Может, он детдомовский, как и сам Дидков? Они быстро взрослеют, по себе знает… И все же, парень или девка?
– Как тебя зовут? – не удержал любопытства мужчина.
– Зачем это вам? Считаете, что за свои бабки должны получить всю информацию?
– Информация – моя профессия.
– Журналист, что ли? Ладно: меня зовут Ники.
– А полностью? Николай? Николь? Никита или Никита? Или… – Он тихо хмыкнул. – Ника, которая Самофракийская, то бишь богиня победы?
– Подходит.
– Что именно?
– Все! Особенно насчет победы…
– А как насчет богини?
Иронию в его голосе заглушил взорвавшийся с новой силой пейджер.
«От-твою… Не дадут спокойно побеседовать, то бишь проинтервьюировать», – выругался про себя пассажир. Разобравшись с пейджером, продолжал:
– А сколько годков нам настукало?
– «Нам»? – ухмыльнулся водитель. – Вам, небось, далеко за тридцать, а мне – восемнадцать.
– Ого! Я думал, и шестнадцати не натикало! Хорошо выглядишь, брат! А насчет моих «далеко» – обижаешь, брат, обижаешь! Мне всего… Стой, не туда! Надо было направо свернуть.
Оранжевый «Жигуль» сделал финт задним ходом и вмиг долетел до пропущенного поворота.
– Хорошо водишь, шеф! Не совсем по правилам, но блестяще! Кстати, откуда у тебя этот кормилец? «Мустанг» твой оранжевый? От предков?
– Угу. Они конный завод держат. «Ершист! Но не глуп! Очень даже!».
Дидков снова оценивающе глянул на водителя.
– Тормози, приехали. Вот моя визитка – на всякий случай. А если подождешь, продолжим интервью – с тобой интересно беседовать. Заплачу нормально, в «зеленых».
Пассажир поспешил к входной двери, над которой красовался мигающий разноцветными лампочками плакат: «С Новым 1993 годом!»
«Подождешь – как же, держи карман шире! Я за это время ого сколько нахалтурю. Вон у обочины толпа голосующих. В канун Нового года ставки удесятеряются».
Взметнув снежную пыль, оранжевый «Мустанг» рванул вперед, к новым победам, к новым «зелененьким».
Вдруг взгляд Ники упал на валяющуюся на торпеде визитку. «Дидков Юрий Иванович…», адрес, телефон, прочий информационный хлам.
Но тут глаз выхватил главное, такое необходимое: «Найти человека». Приписано от руки: «Литературная редакция».
