Любовь земная
Луна на небе бледно-серой
Тарелкой выглядит – точь-в-точь
На землю под небесной сферой
Спокойная спустилась ночь.
Туман недвижимо-прозрачный
Повис над зеркалом пруда,
Луна роняет свет призра́чный,
Сребрится темная вода.
Чернеют берега, кустами
Заросшие почти везде.
И тишина здесь над водами,
Ни звука не слыхать нигде.
Тропинка с берега крутого
Спускается прям до мостков,
Её скрывает тень покровом
Густым и чёрным от кустов.
А на мостках – бывает диво —
Под лунный попадая свет,
Колени обхватив красиво,
Сидит девица юных лет!
Нет, разглядеть совсем не сложно,
Нарисовать картину чтоб.
Вот прядь волос неосторожно
Упала на высокий лоб,
Глаза красивые, с прищуром,
Устремлены куда-то вдаль.
Ресницы стрелами амура…
Во взгляде томная печаль.
И носик маленький, прелестный,
И губки пухлые, и рот —
Красавица, ей-богу, честно,
Здесь, на мостках уселась… Вот,
Изящные бледнеют руки,
Бледнеет голая спина…
Ужели просто так от скуки
Сидит здесь девица одна?!
Не знаю… но оставим, после…
Теперь отправимся в шинок.
За столиком у входа возле
Спит захмелевший паренёк.
Чуть дальше пьяная компанья
Расселась за столом большим.
Кричат все – речи, пожеланья…
Горилку всё подносят им.
Пирует шумная ватага
Здоровых молодых парней.
Рекой течёт хмельная брага
И речи всё длинней, длинней.
Один встает, наполнив кружку,
Качаясь на хмельных ногах…
– Остап, прелестную подружку
Себе ты выбрал – просто, ах!
Красива, молода, богата,
В тебя, как кошка, влюблена!
Вот будет для тебя отрада
На ней жениться, пьём до дна!
Ну вот, теперь понятно вроде,
Что здесь в компании лихой
Остап чудесно ночь проводит,
Прощаясь с жизнью холостой.
Уж скоро будет всё иначе,
Труды, заботы и жена.
Недаром он немного мрачен,
За кружкой кружку пьёт до дна.
Вот выпили, пустые кружки
На стол поставили – бабах!
Как быстро на хмельной пирушке
Горилка тает… Впопыхах
Уж снова полные бутыли
Шинкарь подносит к их столу.
Про жениха все позабыли…
Тот руку приложив к челу,
Сидит недвижим, отрешЕнный,
Уставив в кружку взгляд пустой…
Вдруг рядом глас проникновенный:
– Чего грустишь-то, что с тобой?
Не рад женитьбе скоротечной?
– Ты кто?.. Подсел ты не спрося…
– Кто я? Да, друг я твой сердечный, —
Так голос продолжал, гнуся…
– Мой друг? Не помню тебя что-то!
Вот чёрт, откуда ты пришёл?
– Да нет! Для чёрта ты – работа,
А я же друг твой, балабол.
Скажу тебе лишь откровенно,
По доброй воле я ведь здесь.
Тебя утешить непременно
Хочу я…
– Чёрт! Да кто ты есть?
– Кто есть…, кто есть… Сама не знаю!
Но только я имею вес!
Короче… я – любовь земная!
– Да чёрт! Тогда ты всё же бес!
Известно всем в глуши дремучей,
Что бес боится, как огня
Креста… На всякий случай
Перекрестился… Чур меня! —
Остап… Глядит, но рядом нету
Вокруг такого никого,
Мой бог, за чистую монету
Ведь чуть не принял я его!
И смотрят удивлённо хлопцы…
– Ты с кем там, друже, говоришь?
– Ни с кем! Я предлагаю хлопнуть!
– Ах, вот как… и всего-то лишь…
Налили, выпили все дружно
И продолжается гульба.
Пожалуй, мне до ветра нужно, —
Остап решил, – А то труба!
Решил… Ни с кем не стал гутарить,
Пошёл быстрей до нужника.
Да только вот в хмельном угаре
Пошёл налево от шинка.
Нужник же чёртов был направо…
Ну да Остапу наплевать.
Нехитрое он дело справил
Прям у плетня… и тут же глядь,
А рядышком стоит старуха,
Глядит за ним во все глаза.
Остап ей кинул тут же сухо:
– Чего уставилась, коза?
И слышит голосок гнусавый
Сейчас же прозвучал в ответ:
– Остап, ты, вижу, хлопец бравый.
Хочу я дать тебе совет.
– Так вот какие бесы нонче! —
Остап решился пошутить, —
Ты говорила между прочим,
Что ты любовь ведь, мать етить!
– Ну да, любовь… любовь земная!
Ты сумневаешься, поди?
– Любовь должна быть молодая,
А у тебя всё позади!
– Ну надо же! Вот так сужденья
Того, кто не нашёл нужник!
А я здесь с мира сотворенья,
Представь себе, дурак, на миг!
Старуха подошла поближе,
Попав под бледный свет луны.
Остапа чуть она пониже,
Морщины на лице видны…
Зато она весьма дородна.
С дорожной сумкою в руке,
В цветастом длинном платье модном
И в сапожка́х на каблуке…
Но вид вполне благопристойный,
Пусть и потасканный чуть-чуть,
Но смог бы более достойно
Прожить так долго кто-нибудь?
Остап же хлопец очень видный:
Высок, чубат, широк в плечах!
Как ни крути, жених завидный
В влюблённых девичьих очах!
– Так вот, скажу тебе, касатик, —
Вот первый мой тебе совет, —
Жениться вздумал ты не кстати,
Ведь у тебя любви к ней нет!
– Любви-то нет, зато богата
Его невеста и мила! —
Так произнёс мужик горбатый,
Вдруг появясь из-за угла.
Кто к нам пожаловал! – старуха
Вдруг оживилась, – Вот мастак!
Остапчик, ты его не слухай —
Он человеков первый враг!
– Ничуть, – сказал мужик сердечно,
Баском с приятной хрипотцой, —
У человеков враг, конечно,
Не я, а кто-нибудь другой!
Жениться по любви абсурдно
И глупо, что ни говори.
Ведь неизбежно флёр амурный
Исчезнет года через три!
А тут останутся деньжата!
Угодья и поместье – всё,
Что в жизни этой очень надо,
Что б жить достойно, ё-моё!
– Но ты забыл, что с нелюбимой
Не будет жизни никакой!
С любовью же неповторимый
И в шалаше рай, ангел мой!
Остап, девчонка есть! Ты любишь
Прекрасный взгляд её очей.
Вот разделить с кем счастлив будешь
Ты дни и таинства ночей,
И страсть любовного томленья.
И смелые твои мечты
Лишь с ней получат воплощенье…
Зачем её бросаешь ты? —
Так молвила старуха нервно,
Ручищи уперев в бока.
Мужик ответил: – Верно, верно!
Прошли столетия, века!
А ты, душа моя, всё та же!
Всё та же пламенная страсть,
Совсем не изменилась даже…
– И ты всё тот же! Вот напасть…
Они взглянули друг на друга,
Да так, что искра пронеслась.
Остап аж замер от испуга!
Куда же влип я, что за страсть?
Нет, не на шутку эти бесы
Схлестнулись тут, ядрёна мать.
Ну всё, пора, – решил повеса, —
Отсюда побыстрей тикать!
И дёрнул так, что только пятки
Сверкнули ярко в темноте.
– Сбежал гадёныш без оглядки!
Людишки уж совсем не те! —
Мужик сказал весьма солидно, —
Ну что же, старая карга,
Пари устроим, очевидно?
– Опять пари? Давай, брюзга!
Вдруг изменились их фигуры…
При свете призрачном луны
Теперь, как будто два Амура
Довольно миленьких видны.
Присели на плетень удобно,
Сложивши крылья за спиной —
Картинка, право, бесподобна, —
Сидят – гутарят меж собой!
Один из них чернее ночи,
Другой же даже дня светлей!
Вот и гадай теперь, как хочешь,
Кто эти двое нелюдей.
Остап же, пробежав недолго,
Остановился у кустов.
Зачем от них бежать? – без толку,
Нет, удирать я не готов.
Что делать дальше? Сел на землю,
Прям под кусточком размышлять.
О боже, провинился чем я?
Как быть теперь, ядрена мать?
А в это время по дороге
Из хутора как раз в шинок
Шёл кряжистый и кривоногий,
Широкоплечий мужичок.
Он так расстроен чем-то вроде,
Что в возмущении своём
Вокруг он злобным взглядом водит,
