Нина стояла у окна, глядя на черные машины у подъезда. Похоронная процессия уже выстроилась, готовая везти Сашу в последний путь. Двадцать пять лет брака – и вот так, внезапно, все оборвалось.
– Мам, нам пора, – тихо позвал Алексей, старший сын.
Она кивнула, машинально поправляя черный платок. В глазах стояли слезы, но плакать уже не было сил. Последние три дня превратились в бесконечную череду звонков, распоряжений и решений, которые нужно было принимать.
– Ирочка готова? – спросила Нина, думая о дочери, которая тяжелее всех переживала смерть отца.
– Да, она внизу с психологом. Знаешь, может, и тебе стоит…
– Не нужно, – резко оборвала она. – Я справлюсь.
Алексей только вздохнул. Он видел, как мать пытается держаться, как стискивает зубы и не позволяет себе расклеиться. Совсем как отец – тот тоже никогда не показывал слабости.
Похороны прошли как в тумане. Нина механически принимала соболезнования, пожимала руки, благодарила пришедших. Она не запомнила ни лиц, ни слов – только ощущение тяжести и пустоты внутри.
Спустя неделю они собрались в офисе нотариуса для оглашения завещания. Просторный кабинет казался слишком маленьким для напряжения, витавшего в воздухе.
– Мы ждем еще кого-то? – спросила Нина, заметив лишний стул.
Нотариус, Павел Андреевич, как-то странно кашлянул:
– Да, должна подойти еще одна… заинтересованная сторона.
В этот момент дверь открылась. На пороге стояла эффектная женщина лет сорока пяти, в строгом сером костюме и с идеальной укладкой.
– Добрый день, – произнесла она спокойно. – Я Галина Сергеевна Воронцова. Александр Николаевич был моим… близким другом.
Нина почувствовала, как земля уходит из-под ног. В висках застучало, а к горлу подкатила тошнота.
– Что значит "близким другом"? – резко спросил Алексей, вставая. – Какое вы имеете отношение к завещанию моего отца?
Галина достала из сумочки папку с документами:
– Самое непосредственное. Последние семь лет я была не просто другом Александра. Мы были партнерами – и в жизни, и в бизнесе.
– Вы лжете, – прошептала Нина, чувствуя, как немеют губы. – Саша никогда…
– Мама! – Ирина подскочила к матери, поддерживая её за плечи.
Галина положила документы на стол:
– Я понимаю ваши чувства. Но факты остаются фактами. У меня есть все доказательства наших отношений и договоренностей с Александром. Он собирался переписать завещание, выделив мне долю в бизнесе. К сожалению, не успел.
– Вон отсюда! – Алексей шагнул к Галине. – Как вы смеете…
– Алексей Александрович, – вмешался нотариус, – прошу вас. Давайте все обсудим спокойно. Госпожа Воронцова действительно указана в некоторых документах…
Нина смотрела на фотографии, выпавшие из папки. Саша и эта женщина – в ресторане, на отдыхе, на каком-то приеме. Счастливые, улыбающиеся. Такие родные и такие чужие.
– Мне нужно на воздух, – пробормотала она, вставая.
– Конечно, – Галина понимающе кивнула. – Думаю, нам всем нужно время, чтобы осознать ситуацию. Я оставлю копии документов…
– Ничего мы осознавать не будем! – выкрикнула Ирина. – Вы просто аферистка! Папа любил только маму!
– Детка, – Галина грустно улыбнулась, – мир не делится на черное и белое. Твой отец был сложным человеком. И он умел любить по-разному.
Нина вышла из кабинета, не слушая дальше. В коридоре она прислонилась к стене, пытаясь справиться с дрожью. Двадцать пять лет брака. Трое детей. Общий дом, общие мечты, общая жизнь.
И все это время рядом была другая женщина.
Телефон в сумке завибрировал. Нина машинально достала его и замерла: на экране высветилось последнее сообщение от мужа, отправленное за день до смерти.
"Нам нужно серьезно поговорить. Я должен тебе кое в чем признаться."
