«20.05.2004. Это моя последняя запись. Хотелось оставить на странице только одно предложение: „В моей смерти прошу никого не винить“, как принято в любовных мелодрамах, но мне кажется это пошлым. Пусть будет эта запись, она завершит мой дневник. Кому нужно, тот прочтет.
Тяжело ли мне? Уже нет. Я дошел до той точки, когда мне реально все равно. И еще… мне противно. Жизнь – мерзкая штука.
Сегодня мне исполнилось семнадцать.
Лиза… Два года сильной, безответно мучительной любви. Самая популярная девушка не только в классе, но и в школе, самая красивая, при этом капризная. Лиза решила, что весь мир должен быть всегда у ее ног, вернее, под ее каблучком. И именно это сводит с ума. Она независима ни от чего и ни от кого, на всех смотрит свысока и кажется недостижимым идеалом. Магнит для всех парней. И для меня. Любовь жжет, все еще жжет, все мысли только о Лизе ежеминутно, ежесекундно… Два года… ловить ее взгляд, дрожать от звуков ее голоса, любоваться ее лицом… сидеть на ее страничках в соцсетях и лайкать все ее посты, комментировать фотографии, перед сном посылать СМС с пожеланием спокойной ночи и не получать в ответ даже стандартно краткое: „споки“. Два года мучений… И кто я для нее? Обычный, ничем не выдающийся парнишка, каких много, очередной поклонник в длинном ряду воздыхателей. Хватит!
Но расскажу про этот последний день моей жизни по порядку.
Мама… единственный мой родной человек, только это сейчас вызывает боль. Но разве ей не будет легче без меня? Она выбивается из последних сил, весь день работает на швейной фабрике на монотонной операции подрубания простыней, после смены моет полы в двух офисах и еще берет на дом заказы по индивидуальному пошиву одежды для знакомых. Обычно выполняет их в выходные, а если не успевает к сроку, то и по ночам. А все для того, чтобы у меня, ее единственного сына, ни в чем не было недостатка. Разве не легче ей будет, когда я покину этот мир? Она еще молода, устроит свою жизнь, а я ей только мешаю. И в этом я тоже сегодня убедился!
Мама разбудила меня утром, подарила рубашку, сшитую собственноручно, кожаную куртку, поцеловала и убежала на фабрику. А я отправился в школу. И надел обновки, так хотелось покрасоваться в кожанке, о которой я давно мечтал. Май очень теплый. Ковров – маленький город, кажется, он весь в цвету, воздух пропитан сладкими ароматами, но от этого на душе невыносимо тоскливо. В голове проносятся картины, как я гуляю с Лизой, держась за руки, по яблоневому саду, как смотрю в ее прозрачные голубые глаза, как целую ее розовые мягкие губы… Я не могу избавиться от этих картинок, они мешают дышать, вызывают сердцебиение…
В школе все прошло стандартно. Одноклассники поздравляли, дергали за уши, как маленького, шутили. Но мне показалось, что всем наплевать. Лиза подошла на перемене, подарила флэшку в виде забавного котенка и легко поцеловала в щеку. И тут я не выдержал и признался. Она смутилась, я видел по лицу, что ей неприятно.
– Вить, я ведь поцеловала тебя только в знак внимания, у тебя все же днюха! – сказала она, глядя мне в глаза.
– У меня нет шансов? – выдавил я из себя, находясь от волнения почти на грани обморока.
– Никаких… сорри… – тихо ответила она и погладила меня по щеке.
Лиза смотрела с нескрываемой жалостью, затем отвернулась и пошла по коридору. Я проводил ее взглядом, ее силуэт будто расплывался. Еще не хватало разреветься, как девчонке!
Не дождавшись окончания уроков, я покинул школу. Друзей у меня практически нет, такой я человек. Мне комфортнее быть одному. Я отправился в кафе, отметил свой день рождения чашкой капучино и мороженым. До вечера бродил по городу, мне казалось, что после отказа Лизы я умер, и по улицам движется только моя тень. Не помню как, но я оказался на центральной площади возле кинотеатра. Девушки легкого поведения тусуются там постоянно. Ко мне подошла одна и предложила поразвлечься.
– А то ты что-то грустный и бледный! – добавила она и расхохоталась, легко ударив меня в плечо. – Взбодрись, пацан! Жизнь прекрасна!
Не знаю почему, но я, глядя на ее молодое симпатичное, но сильно накрашенное лицо, вдруг разоткровенничался. Мне невыносимо захотелось рассказать именно ей обо всех моих несчастьях. Узнав, что у меня сегодня день рождения и к тому же мне отказала любимая девушка, проститутка стала серьезной. На миг маска девахи-веселухи спала с ее лица, оно приняло участливое выражение. Правда, меня напряг довольно странный цвет ее глаз, они были медово-желтыми, но мутными, словно в радужку насыпали песок. При угольно черных волосах и смуглой коже это выглядело жутковато. Но, видно, такой сегодня день, что все мне кажется ненормальным и неприятным. Однако девушка отчего-то невыносимо притягивала меня на физическом уровне. Я решил, что это специфика ее профессии так на меня действует. Пообщавшись несколько минут, я уже видел не ее мутные глаза, а только пухлые губы, покрытые слоем красной помады, пышную грудь, плотно обтянутую полупрозрачной, сильно декольтированной кофточкой, длинные стройные ноги, едва прикрытые коротенькой кожаной юбкой. Желание захлестывало, и с этим трудно было бороться.
– Меня зовут Моника, – тихо сказала она.
– Витя, – растерянно представился я.
– Сонька! – громко позвала она и помахала рукой стайке девушек, группирующихся на ступенях кинотеатра.
К нам подошла ее подружка, миловидная блондинка, на вид моя ровесница.
– Прикинь, у пацана днюшка, – с воодушевлением сообщила Моника. – Устроим праздник имениннику. А то он что-то грустит не по делу! А я очень люблю утешать несчастных мальчиков!
– У меня мало денег, – сказал я.
– А мы и бесплатно дадим по такому случаю! – практически хором ответили девушки, переглянулись и расхохотались. – Я тут рядом живу, – добавила Соня и взяла меня за руку.
Вот так я оказался в квартире проститутки. По пути все же купил бутылку шампанского и торт. Девушки не возражали. Я слышал, как Соня звонит кому-то, и подумал, что докладывает сутенеру. Я далек от этой сферы жизни, но из романов и фильмов почерпнул сведения, как все обычно происходит. Но мне было все равно, кому она звонит, что говорит. Резкий переход от привычной для меня пресной жизни к чему-то новому и увлекательному вывел из оцепенения и вызвал выброс адреналина.
Квартира оказалась маленькой, но уютной. Полумрак, огромная кровать, над ней постер порнографического содержания, красное шелковое покрывало… Девушки моментально разделись. Я оцепенел, глядя на их обнаженные тела. Они легли, приняв эффектные позы. Но на меня будто столбняк напал. Соня раздвинула ноги и начала ласкать себя напоказ. Моника играла со своими сосками и не сводила с меня глаз. Но я по-прежнему стоял возле кровати и даже не разделся. Соня уже так возбудилась, что упала на спину и громко стонала.
