Я проснулся от лая собаки.
Соседский «кавказец» работал лучше любого будильника, оповещая половину подъезда, что солнышко уже встало, а значит ему жизненно необходимо прогуляться на улицу по своим собачьим делам. Вот только почему об этом должны знать все окружающие, лично мне было совершенно непонятно.
Я натянул одеяло на голову, надеясь урвать ещё хотя бы несколько минут утреннего сна, но Володя никак не успокаивался. Теперь собака не только гавкала, но и долбилась в тонкую деревянную дверь. Можно было, конечно, предположить, что умный пес делал это лапой, решив наплевать на хозяев и совершить прогулку в гордом одиночестве, но мне почему-то казалось, что Володя делает это именно мордой.
Кавказец был невыносимо упрям, хотя на фоне людей, с которыми он жил в одной комнате, вполне мог бы посоперничать за звание самого умного жителя нашей квартиры. И звали его не Володя, а Вольдемар, но буквально через два дня после переезда в эти хоромы, я решил, что четвероногому другу человеческое имя подойдёт гораздо больше, чем его хозяину.
Надо сказать, что все обитатели сорока двух метров обычной квартиры в панельной пятиэтажке оказались существами крайне неординарными. Мои соседи подвида «homo sapiens» Владимир с Ингой были людьми неопределенного возраста в диапазоне от сорока до шестидесяти лет из породы непризнанных гениев – он художник, она певица.
Скатившееся к самому дну культурного и морального упадка человечество не сумело разглядеть божью искру в этих неординарных личностях, поэтому, например, Инга работала продавщицей в магазине мяса. Владимир, судя по всему, умел устраиваться в жизни лучше жены, поэтому официально нигде не трудился, а просто целыми днями пил пиво и делал вид, что ваяет картины. Не буду, конечно, утверждать со стопроцентной уверенностью, но если бы я употреблял алкоголь в таких количествах, то, наверное, тоже обязательно что-нибудь сотворил.
Раньше уважаемые супруги жили в этой двухкомнатной квартире условно втроём вместе с матерью Инги. Условно, потому что на этой жилплощади, хоть и не были прописаны, проживали и продолжают проживать собака «кавказец», кошка породы «блохастик помойный» и пиранья.
Вы не знаете, кто такая пиранья? О, я вам сейчас расскажу!
Это небольшая серебристая рыбка сантиметров тридцать в длину с крупными глазами и огромными зубами. А ещё эта тварь плотоядна. Я вообще читал в старых книгах, что пираньи жили в реках и стаями не боялись нападать даже на людей и крупных животных, мгновенно обгладывая их до белых косточек. По крайней мере, превратить чей-то труп в скелет не представляет для них особенно большой проблемы. Не знаю, насколько эта информация соответствует действительности, но и желания проверять никогда не возникало.
Хотя, процесс кормления этой гадины один раз я наблюдал воочию, и оказалось, что мои соседи действительно покупают живую рыбу, дабы попотчевать своё страшилище.
Ну так вот, жили Володя с Ингой припеваючи, жаловались друг другу на падение нравов, пока мама не устала от их творческих мук и не оставила этот мир. Не буду сейчас рассуждать на тему родственной любви, но я почему-то уверен, что первой эмоцией творческой интеллигенции была радость от появления дополнительной жилплощади. Наверняка, они даже планировали оборудовать в этой комнате мастерскую для Владимира или студию звукозаписи для Инги, но жизнь подкинула супругам новые сюрпризы.
На сцене появилась сестра Инги по имени Катя, которая никаких комплексов по поводу собственной исключительности не испытывала, имела стабильную работу, законного мужа и пару детей в придачу. А ещё Катерина умела считать деньги, поэтому достаточно быстро решила вопрос с наследством, разделила квартиру и начала сдавать комнату. Ту самую, которую отсудила при дележке имущества.
«Родственные связи – это конечно хорошо», – справедливо рассудила она, – «но и копейка лишней не бывает».
Супругам из числа творческой интеллигенции данный расклад совсем не понравился, поэтому до меня в квартире успело побывать целых шестеро жильцов. Все, по словам Катерины, жили недолго и почему-то съезжали.
– Прямо-таки, полтергейст какой-то! – сокрушалась Катерина. – И что их не устраивает?
Не могу утверждать точно, но парочка версий у меня имелась… Возможно, во всём виноват регулярный запах помоев, который распространялся по всему жилищу в процессе приготовления пищи для Вольдемара, а, возможно, причиной стала кошка, норовившая нагадить не только в каждые ботинки, стоявшие в прихожей, но и вообще на любые вещи в зоне ее видимости…
Однако Инга с Володей ни в чем не признавались и лишь ехидно улыбались очередному соседу, съезжавшему буквально через пару месяцев после заселения.
Вполне допускаю мысль, что они искренне надеялись на признание Катериной своего поражения, которая поднимет лапки вверх, затем плюнет и скажет: «Да и ладно, живите в квартире, как хотите, мне ничего не надо!»
Но не тут-то было, сестра Инги так просто сдаваться не собиралась. Она продолжала методично искать жильцов на свою жилплощадь, надеясь, что когда-нибудь найдётся дурак, способный смириться с её творческими родственниками.
Как вы уже поняли, этим самым дураком оказался я.
Нет, не то, чтобы я всю жизнь мечтал жить рядом с такими замечательными людьми, а также их кошкой, собакой и рыбкой, но плюсы этой комнаты в моих глазах значительно перевешивали все минусы. От работы недалеко – это раз. Район из старых, а значит благоустроенный – это два. В-третьих, немаловажный момент, относительно недорого. Ну и самое главное для меня, пускай комната, может быть, не самая большая, но у меня есть отдельное жильё.
С запахом прекрасно борется открытое окно, обувь и верхнюю одежду я храню в комнате, так что плевать с высокой колокольни на все косые взгляды соседей. Я даже кухней не пользовался, предпочитая обходиться кофе и бутербродами. Супчика можно и в столовой на работе похлебать, а в мини-холодильник, что Катерина с барского плеча приобрела по моей просьбе, кастрюля всё равно не влезет.
Для человека, который в детстве не имел даже собственного стула, момент, я вам скажу, принципиальный. Так то я вырос в крохотном посёлке, и даже если в моей семье был достаток, то мне его родители никогда не демонстрировали. Впрочем, я их не осуждаю, времена были веселые, а мои предки жили так, как умели. Просто я воспользовался первой же возможностью, чтобы свалить из отчего дома, поэтому сначала хорошенько взвесил все свои возможности и перспективы, а затем поступил в столичный Институт Правопорядка.
