Говорят, что шахматы родились в кровопролитии.
Легенда гласит, что, когда игра была впервые представлена на суд султана, он решил вознаградить малоизвестного изобретателя, исполнив любое его желание. Требуемое вознаграждение выглядело скромным: он просил для себя то количество пшеницы, которое можно получить, если положить одно зернышко на первый квадрат из шестидесяти четырех квадратов шахматной доски, два зерна на второе, три на третье и так далее.
Сначала султан с радостью согласился, но, когда он понял, что зернохранилища его царства не могут обеспечить просителя таким количеством пшеницы, он счел целесообразным вырваться из затруднительного положения, отрубив бедному изобретателю голову.
В легенде не упоминается, что впоследствии султан заплатил более высокую цену за содеянное, так как, увлекшись новой игрой, он потерял рассудок. Оказалось, что жадность убиенного мифического изобретателя могла сравниться только с бездонностью самой игры.
Сегодняшние газеты сообщают о смерти мужчины в деревне недалеко от Вены. Вчера, в воскресенье утром, некто Дитер Фриш скончался от огнестрельного ранения. В заключении судмедэксперта время смерти установлено в 4 часа утра в результате выстрела из пистолета с очень близкого расстояния; пуля пробила затылок.
В газетных статьях фигурировала и фотография покойного, на которой он отдыхает на территории своей виллы, как деревенский сквайр только что вернувшись с ежедневной прогулки. Одетый в светлый костюм, развалившись в плетеном кресле, он как будто протягивает руку, чтобы погладить одну из двух собак, свернувшихся у его ног. Я смотрю на эту фотографию и с трудом узнаю лицо в тени полей его шляпы, похожей на панамскую. Разве человеческая физиономия не более чем совокупность массы, веса и контуров мышечной структуры? Или есть что-то более прочное, неизменное под безжалостным слоем времени? Неужели человек, которого я знал, прячется под этим именем и этим выражением лица? Но я напрягаю свой мозг, чтобы в лабиринтах своих воспоминаний узнать в лице этого старика того молодого человека, которого я знал.
Заголовки много говорят о смерти этой «выдающейся личности», но ничего не говорят о самом происшествии. Под давлением семьи, решительно выступающей против гипотезы о самоубийстве, почти все газеты говорят о «несчастном случае» или смерти при «загадочных обстоятельствах». Какими бы ни были доказательства, они становятся бесполезными из-за отсутствия правдоподобного мотива. Кажется, все, кто его знал, готовы поклясться, что у него не было абсолютно никаких причин покончить с собой. Он никогда не был подавленным или вялым. Его последнее обследование полностью подтверждало его хорошее здоровье, он был в завидной форме: в возрасте шестидесяти восьми лет все еще активно занимался своими любимыми видами спорта, теннисом и верховой ездой, несмотря на легкую хромоту после перенесенной операции. Травма была вызвана падением с лошади. Не было и намека на финансовые проблемы. Несколько дней назад он даже выиграл многомиллионный контракт на строительство от Бундесбанка.
Фриш был одним из тех людей, которым судьба, кажется, улыбается во всем. Он женился на богатой наследнице и имел четырех сыновей, все из которых теперь занимают видные социальные должности. Он вел упорядоченную, спокойную жизнь, проводя четыре дня в неделю в Мюнхене, управляя собственным бизнесом, и возвращаясь в пятницу в Вену, чтобы его отвезли в то место, где он любил проводить все свое свободное время: виллу, окруженную обширным парком, который, в свою очередь, окружен заповедником площадью 125 акров. Этот отель, построенный в конце восемнадцатого века, долгое время был туристической достопримечательностью, открытой для посещения летом. Посетители могут осмотреть конный завод и прогуляться по территории, которая является настоящим шедевром садоводства и оросительной системы, созданный более века назад. Изюминка сада – концентрический лабиринт из десятифутовых живых изгородей, ведущих к поляне в форме шахматной доски, вымощенной квадратами из белого и черного мрамора. На противоположных сторонах доски кропотливо выстроганы шахматные фигуры путем обработки густых кустов высотой с человека. Черные фигуры выстроганы из тиса, белые – из самшита.
Как и большинство людей его возраста, Фриш был человеком привычки. Три дня в неделю, проведенных на вилле, он просыпался ровно в семь тридцать и проводил ровно пять минут в закрытом бассейне с холодной водой, за которым следовали некоторые гимнастические упражнения и тщательный ритуальный туалет. Около восьми часов, прилично одетый, он спускался в просторную гостиную, чтобы позавтракать в фарфоровом зале: чашка несладкого черного кофе и цельнозерновой тост с легким мармеладом. Затем он уходил в свой кабинет, чтобы провести остаток утра за своей страстью – шахматами. Он действительно владел всем своим богатством, но хвастался он исключительно драгоценной коллекцией старинных шахмат. Несмотря на то, что он не участвовал в шахматных соревнованиях много лет, он по-прежнему оставался мастером игры и был редактором авторитетного шахматного журнала.
Все данные свидетельствуют о том, что до той ночи прошлой пятницы ничто не вмешивалось в его распорядок дня. Его водитель, как обычно, заехал за ним на вокзале в Вене. Они обменялись всего несколькими словами на обратном пути на виллу, куда прибыли посреди ночи, точнее без четверти часа. (Водитель всегда тщательно рассчитывал время поездки.) Фриш вышел из машины и, как всегда, первым пошел к псарне, где погладил каждого из своих «щенков», успокаивая их восторженный прием. Затем он вошел в дом. Все как обычно, как в каждую пятницу.
Но уже в субботу утром его пожилая горничная заметила странное поведение своего хозяина. Фриш выглядел так, словно спал плохо и мало. На самом деле женщина была готова поклясться, что даже если он вообще ложился спать, то даже не разделся. Привыкшая к заведенному домашнему распорядку, от которого она сама находила величайшее утешение, она была встревожена внезапным изменением привычек хозяина.
Она была преданной служанкой, однако она чувствовала, что не ей следует бить тревогу о перемене хозяина. Она также не проинформировала жену Фриша о происходящем, отчасти потому, что пара занимала разные крылья виллы и вела, по сути, раздельную жизнь, появляясь вместе только на редких официальных мероприятиях. По словам горничной, доктор Фриш в то утро не позавтракал, а его обед, поданный в обычное время, был возвращен нетронутым на подносе.
