Первая собака завелась в нашем доме от сырости, которую устроили дети, слезно выпрашивая щеночка.
Каждый день у нас начинался с дуэта, полного клятвенных обещаний любить и заботиться, а заканчивался рисунками на тему «Аааа! Ну пожалуйста!»
Мои робкие сомнения по поводу прогулок и неуместные подозрения в незрелости решения, тонули в потоке страстных аргументов о любви к свежему воздуху и готовности к самопожертвованию.
Когда в ход пошла тяжелая артиллерия в виде дневника с пятерками, я сдалась и пошила симпатичный зеленый диванчик.
На диванчик посадили кругленькую симпатичную мопсеньку и торжественно назвали Бонни Евой.
Все согласились, что это удобно, сразу и имя, и диагноз, потому что ева, простите, ела, Бонни вдохновенно и старательно, в любое время суток и все что удавалось достать.
Когда запасы еды заканчивались, она меленько семенила на кухню и печально сидела в уголке у холодильника, напоминая всем видом сколь губителен недостаток пищи для молодого организма.
