В древние времена Долю считали даром богов, силой, данной человеку для преодоления трудностей.
Возникала она во время рождения человека и сопровождала его до смерти, влияя на жизнь и личность.
Поверья о Доле связаны с мыслями об индивидуальной судьбе как части общего блага, принадлежащего всем людям. Вот и получается, что судьба человека – всего лишь часть (доля) общего счастья.
В 2000-х годах, когда взглянуть на Земной шар стало возможным из космоса и увидеть свой дом, цветущий сад и пчелиный улей в саду, когда сотовый телефон стал обычной вещью даже для детей, когда люди путешествовали легко, много и часто бессмысленно, когда ширпотреб заполнил собой все вокруг, обезличив яркие когда-то города и села, а говорить о достоинстве и чести считалось крайне неуместным, – отдельные сильные личности остро почувствовали непреодолимую потребность найти свое неповторимое лицо и смысл жизни. Но на столь нелегком пути они столкнулись с такими скрытыми стихиями жизни, что их души невольно ужаснулись.
В это непростое время автор и встретился с необычной женщиной, которая стала прототипом главной героини настоящей повести. Она вела очень искренний дневник и разрешила мне со временем воспользоваться им. По прошествии множества лет, опираясь на эти сокровенные записи, личные знания о ней и на собственное воображение, я создал эту повесть. Имена, места и некоторые приметы по известной причине были мной изменены.
Но что руководило автором, спросите вы? Я хотел выразить всю глубину вольной и непредсказуемой души незаурядной женщины и человека, показать не только силу и красоту, но порой и противоречивую неприглядность чувств дочери, матери и жены, чья судьба, подобно напряженной и бесконечно длящейся струне, трепетала в пространстве и времени, напоминая отзвуки страстных чувств, милых сердцу переживаний, невольно манящих мечтаний, сокровенных и пугающих мыслей, противоречивых и тайных поступков.
Возможно, и вам невольно откроется связь мало предсказуемой судьбы человека с миром скрытых подсознательных причин не только в строках текста, но и в оригинальных иллюстрациях автора, выполненных в стиле вечно вьющейся непрерывной линии, замкнутой на самой себе, с символами неразгаданных орнаментов тех далеких времен, где чудным образом и зародилось начало всего человеческого.
Ищите начало всего во времени, даже если оно еще не началось.
Движение всему придает растворенная в теле душа.
Раннее утро. Стрелка часов замерла на 4:59, и будильник никого не пробудил.
Над городом Б. в Азии висит свинцовое небо. И солнце не скоро взойдет над его облаками. А под небосводом – последний осенний оранжевый лист кружит и падает на черный мокрый тротуар.
Высокое окно на втором этаже крупного красивого каменного дома приоткрыто. В доме тихо и сумрачно.
На просторной кровати замерло одинокое изящное женское тело с черными тяжелыми волосами, рассыпавшимися на золотистой атласной подушке. Среди темных прядей искрится один серебристый волос. Он еще не был замечен и не напомнил ее обладательнице о возрасте, что уже, словно неминуемый холод за окном, подстерегает ее.
Она давно не спит. Может, и вовсе не спала этой ночью. Прислушивается к звукам просторного родного дома, к своим чувствам, наблюдает за потоком своего сознания и не может понять себя. Ту себя, которая всегда была в ней скрыта, но в последние дни стала все настойчивее и настойчивее требовать место в душе и завладевала ее вниманием.
Рядом на краю столика одиноко стоит полный стакан с дольками лимона. Вода крепко пропиталась за ночь соком с горечью. Надпили и поставили на самый край столика так, что можно ненароком легко задеть и смахнуть на пол.
На стене среди роскошного цветочного орнамента выделяется маленький портретик Нефертити на папирусе в старой сморщенной рамке. Он висит в центре и подобен случайному пятну от красного вина на дорогом атласном восточном платье.
В сонном мире тело всегда живет в полусне. В нем есть только туманная память жизни, и отдельные члены его порознь становятся центром ощущений. Вот нога озябла, а вот сердце застучало или на щеке задергалась мышца. Можно частично провалиться в сон, а потом вновь начать вспоминать себя.
Узкая стопа с красными ноготками мелькнула под краем одеяла. Тонкие пальцы руки смяли шелк подушки. Большие глаза с тремя маленькими морщинами смотрят на утренний мир черными зрачками сквозь высокое окно. Они не спят от тишины. Рядом никто не дышит. Весь мир затаил дыхание. Мирра и сама замерла, но вдруг что-то внутри толкнуло ее тело, она вскочила и села на кровати. Высокие скулы нежного овала лица, большие миндалевидные глаза, прекрасно очерченные чувственные губы, прямой нос, лебединая шея царицы и волевой подбородок.
Не скрою, автор, несомненно, восхищен своей героиней. Но при всей моей увлеченности я постараюсь быть внимательным и объективным, так как мы с вами становимся свидетелями необычного события не только в жизни отдельной женщины…
Ее теплые ноги спустились на толстый мягкий ковер и беззвучно пошли босые. Сладкая волна тонкого аромата пахнула по комнате. Среднего роста, хорошо сложенная, очень женственна, но слегка сутулится. Голову держит прямо и неподвижно, словно несет на ней корону.
Свет и каменный пол туалета встряхнули и взбодрили вялую жизнь. Сердце забилось сильнее, плечи слегка озябли…
Вернулась к теплой постели, но только присела на край. Борется с желанием нырнуть под теплое одеяло, забыться и заснуть. Еще что-то властно потянуло лечь, отказаться от планов, от любых усилий тела и воли, но это что-то одновременно пугает ее. Оно знакомо, тревожно и даже страшно. Вскочила, желая отогнать переживания, и подошла к окну. За стеклом фонарь прохладно освещал желтый ковер умершей мокрой листвы. Вокруг темно и пустынно.
Небольшое яркое сновидение вновь задрожало в душе и подкатило ближе к центру сознания; еще раз вспыхнуло красками, звуками, запахом и прикосновением: старый родительский дом, мать, отец и незнакомый молодой мужчина приближается к ней, плавно и смело обнимает ее. Она чувствует его медленные и сильные руки вдоль спины и ниже, прикосновение страстных теплых губ на груди… Трепещет сердце от желания близости с ним, в солнечном сплетении разливается чувство удивительного родства к незнакомцу, словно скрытая доселе сила, насмехаясь над всем миром, бросила их навстречу друг к другу, решительно преодолевая недоверие, вонзила острым мечом одного в другого и оставила там навечно.
Лицо мужчины во время интимной близости такое подвижное и такое разное – от ласкового и глуповатого до серьезного и собранного. А женское какое? Другое или нет?
