Ранее солнце уже нещадно давило лучами. От ночной прохлады в грузинском дворике не осталось и следа. На скрипучих качелях в центре двора сидела девочка лет 10 ти. Светлые, выгоревшие волосы, высокие белые гетры, сбитые сандалии, яркое платье, и задорные, веселые глаза. Девочка была во дворе одна, но ей не было скучно. Она лихо раскачивалась, и пыталась достать ногой до ветки куста, неряшливо разросшегося, и заполонившего детскую площадку. Для девочки он бы живой. Словно злой волшебник, а она смелая принцесса бесстрашно вступила с ним в бой, на своем коне. И вовсе этот конь не скрипучий, это у него голос такой тоненький- думала девочка, заходя на очередную попытку залепить кусту сандалием. В этот раз удалось. Потянувшись, что есть силы нога достала ветку, ликование было недолгим, куст-колдун словно стянул девочку с качелей и она звонко соскочила, грохнувшись на землю. Очень хорошо что качели стояли в куче песка, и падение было безболезненным. Отряхиваясь, и ругая, про себя куст, поднималась на ноги. Тут же ее подхватили крепкие мягкие руки.
Лорик, не ушиблась? – встревоженно спросил отец
– Нет, Папа. Все хорошо. Я дралась с кустом, ой то есть колдуном.
– И кто кого?
– Он нечестно играл, я его побелила, а он меня с качелей стянул.
Ну ничего мы его обязательно накажем.
Подобрав палку, отец стал яростно рубить ветки кустарника. Куст ожил и трепетал, скрючивая ветки, и моля о пощаде.
Лора почувствовала это, и попросила папу прекратить. Он конечно прекратил, всегда выполняя желания своей дочурки. Прижавшись, к пахнущему гуталином, сигаретами и одеколоном отцу, Лора очутилась в замке. Надежном, крепком, чуть простоватом, но бесконечно нежном и заботливом.
– Пап, я тебя люблю
– А я тебя люблю до страсти- ответил отец, и слезы пробили плотину его век, и выплеснулись на лицо. Сильный мужественный и деловой с ней превращался, в ласкового, чувственного и заботливого. Она пробуждала эти в чувства в нем моментально. И они смывали все остальные в один миг.
Катер натружено гудел дизельным двигателем, перемалывая за кормой бурую гладь реки и привлекая внимание парящих чаек. Ветер наигравшись с флагом на мачте, перескочил на волосы девушки. Взъерошил их и растрепал. Девушка одним движением руки уложила их в прежнюю аккуратную прическу. Поняв бессмысленность своих стараний ветер набрав сил снес фуражку у стоявшего неподалеку курсанта и помчался дальше хулиганить. Курсант отловив мечущейся по палубе головной убор наткнулся на ту самую девушку с которой только что играл ветер. Всего мгновение он бросил на нее взгляд и буквально обжегся об ее красоту. Спрятав смущенные глаза, за пелену смелости, вытянувшись в струнку он представился:
– Юрий Соколов- курсант третьего курса- разрешите познакомиться?
Сердцу в этот момент было тесно в грудной клетке, и оно рвалось наружу. Время остановилось, и каждое мгновение растянулась в бесконечность. В этой бесконечности взмахи ее ресниц были плавными и элегантными. Взгляд гипнотизировал и лишал воли. Удивление первых секунд на ее лице сменилось приветливой улыбкой, а голос вывел из оцепления и заново запустил время:
– Да меня зовут Лариса, я абитуриентка в медицинский институт.
С этого момента вся его жизнь поделилась на до и после этой встречи. В ней он обрел свою любовь и нежность, свою музу, и счастье.
Саша – иди кушать!
С кухни раздался голос мамы.
Я неохотно встал со стула и послушно пошел. Есть не хотелось, куда интереснее было разглядывать огромный постер с фотографиями хоккеистов воскресенского химика. Его мне Папа принес. Я вообще то болел за ЦСКА в хоккее, но такому подарку был тоже несказанно рад. И положил под оргалитовое стекло на стол, чтобы каждую свободную секунду смотреть на хоккеистов и запоминать их. Читал я еще плохо, в школу мне надо было идти только этой осенью. В том сезоне Химик сенсационно выиграл у ЦСКА и мне было безумно радостно за этих ребят, а чувство того что я их всех знаю в лицо, практически делало эту победу своей.
Мам, можно я съем половину порции?
Съешь сколько сможешь.
Я принялся есть ужин.
Ты можешь прочитать что написано на плите. Мама занималась со мной в любой удобный момент.
Да, могу- уверенно сказал я
Ну читай.
Я посмотрел на слово. Буквы были немного странные, слитные, но легко угадывалась первая Л, она плавно перетекала в перевернутый Ь и сливалась с палкой за которой точно стояла С и мягкий знак, далее 8 или В, а точно В, откуда в слове может взяться цифра и прописная А, ее я уже запомнил.
Мам, а что это за буква после Л- спросил я у Мамы.
Это Ы, не узнаешь- а точно, она просто написана странно.
Я сложил в уме слово, получилась какая то Лысьва. Слово мне сразу показалось, странным, и не реальным, нет не может такого быть. Может это не В, а 8, подумал, я. Вот на моем постере, внизу маленькими буквами было написано ТПИ7 издат.
Моя задержка, стала раздражать Маму, она уже завелась, и громко спрашивала, ну говори, что прочитал.
Повышенный тон меня напугал, и я понял, что если скажу что это Лысьва, то мне не сдобровать.
Лучше буду молчать.
Мама не сдаваясь, давай читать по слогам. Назови первые буквы
Л- Ы, что получилось ЛЫ.– хорошо
Дальше, С-Ь-ВА- Сьва. – Молодец, ну соединяй.
Я не мог соединить Лы и сьва. Это несовместимые слоги. За все время, что я учусь читать я не встречал таких слов, и что может обозначать это слово Лысьва, нет тут подвох.
Мама уже разъярилась, моему молчанию, и пыталась криком выбить из меня признание.
Я молчал, как пленный партизан.
В какой то момент меня схватили за волосу и изрядно потрепали, от чего часть волос осталась в руке Мамы.
Вот он, меня осенило, Лысьва, – это что связанное с лысым, лысеть. Я испуганно прохлюпал, Лысьва. Мама облегченно вздохнула, посмотрела на меня. И крепко обняла. Прости меня – Сашуль, я тебя очень люблю.
За что мне было прощать Маму я не очень понимал, но любил ее по прежнему сильно.
