1. 1.
Эта история особенно нуждается в вашей поддержке и мешочке звездочек. Приятного чтения)))
Она была всё такой же обжигающе красивой. Ее красота причиняла мне боль, как если коснуться язычка пламени и не отнимать руки до тех пор, пока совсем не станет дурно. То же было и со мной. Но самое парадоксальное заключалось в том, что я не мог жить без вот этой «боли». Она была мне необходима, чтобы служить ориентиром – я еще жив, еще способен что-то чувствовать, еще не до конца сломан. Не теперь. Не когда всё идет под откос.
Я наблюдал за моей болью, моей любовью, моей Ланой издалека, чувствуя, как тело прошибает холодная и колючая дрожь. Моя ли эта девушка? Нет. Наверное, уже нет. Я просто не имел права считать ее своей, потому что совершил много непоправимых ошибок, в особенности, когда решил уйти, оставив Лану одну. Я струсил. Испугался собственных чувств, потому что всё заходило опасно далеко. А я не хотел этого «далеко», шарахался от него как прокаженный.
Между нами должна была случиться только интрижка. Нас тянуло друг к другу, и я убежденный, что это всего лишь физическое влечение, позволил нам случиться, сам не понимая, в какой именно момент перешел грань допустимого. Она притягивала меня к себе синевой своих очаровательных глаз, и я поддавался ей. Она отталкивала, а я как умалишенный всё равно шел напролом, не понимая, как могу быть вдали от нее.
Мне уже почти сорок, Лане двадцать три. Между такими людьми максимум, что может быть – секс на пару ночей и хорошее вознаграждение. Я – влиятельный бизнесмен, она – уже пару лет как востребованная модель. В обществе подобные союзы принято высмеивать и считать чем-то несерьезным, легким и мимолетным. У меня за плечами – погибшая жена и смерть не родившегося ребенка, у нее – вся жизнь еще впереди. Мы в принципе не подходим друг другу, но именно это «не подходит» стало катализатором нашего стремительного сближения. Такие непохожие, разные, но оба подверженные вирусу под нехитрым названием «любовь».
Я впитывал образ Ланы в страхе, что за тот промежуток времени, пока мы были порознь, я вдруг мог что-то упустить, забыть. Хрупкая, утонченная с копной светлых и таких невыразимо мягких на ощупь волос. Стройная фигура, длинные худые ноги и тонкие запястья, которые я так одержимо любил целовать по ночам. В моих руках она всегда была по-особенному хрупкой и такой беззащитной.
В синеве ее глаз я буквально утопал, меня словно засасывало, тянуло ко дну. Так не бывает. Не когда тебе уже почти сорок. Нельзя настолько остро чувствовать человека и сгорать от ревности, понимая, что он не будет с тобой. Родная в прошлом и совершенно чужая сейчас. Она улыбалась, демонстрируя всем свои очаровательные ямочки на щеках и поблескивая золотистым платьем в свете софитов. Поклонники не отходили от Ланы ни на шаг, и я сатанел, сидя чуть поодаль и наблюдая за своей девушкой. Ей нужен молодой, полный сил мужчина, у которого не сломана душа и система ценностей, который не будет убегать от себя и своих чувств как последний трус.
Она что-то ответила одному из парней и повернула голову прямо в мою сторону, будто физически ощутила мой взгляд. Наши глаза встретились и казалось всё, что было до этого момента, стёрлось в порошок и развеялось по ветру. Лана перестала быть той доверчивой и радостной девчонкой, которой я ее помнил. Взгляд серьезный, обжигающий холодом и таящий в себе те эмоции, которые никто кроме меня не умел в ней считывать.
Как же так получилось, что мы оба оказались обмануты собственными чувствами? Как то, что должно было стать обычным кратковременным романом, превратилось в одержимость, которая переломала меня, перемолола мои кости в порошок, пустила кровь и выбросила меня подыхать?
Всё началось очень банально, даже пошло. Меня пригласили на очередную вечеринку. Выпуск какой-то новомодной бабской одежды. Я не хотел идти, мне было проще в одиночестве. Последние лет пять. Работа – дом, дом – работа. Всё. Иначе быть не могло. А в тот вечер я решил, что надо пойти. Просто потому что надо и всё. Никаких целей я не преследовал, просто уже не мог выгрызать себя в одиночестве. Оно меня убивало. Все мои друзья говорили, что жизнь продолжается и нельзя себя заживо хоронить. Я умом понимал, но всё равно не прекращал страдать в тишине. Моя беременная жена разбилась на машине. Не справилась с управлением. Так мне говорили, но я мало, что помню из того дня, кроме покорёженного металла, который когда-то был нашей машиной и каталки, на которой под чёрной клеенкой увозили мою жену. Всё.
Я винил себя, потому что в тот вечер должен был забрать Аню, но не успел. Работа. Она из клиники решила домой поехать самостоятельно. Был дождь, а накануне только первые заморозки пришли. Скользко на дорогах. Такая банальность привела к страшным последствиям.
Я обезумел, иначе назвать свое состояние просто невозможно. Болезненное безумие, бессонница и оглушающий крик до потери голоса. Потом меня самого едва сумели вытащить с того света, потому что я намеренно захотел разбиться. На всей скорости по ночной трассе и прямо в столб. Спасли. И я начал ненавидеть себя еще больше.
Ничто не имело значения. Вообще. Потом, поглощенный временем, ушел с головой в работу. Все корпоративы в компании я усердно пропускал. Не имел права веселиться. Не хотел. И вот очередное приглашение на вечер. Я пообещал себе, что попробую после пятилетнего затворничества влиться в поток бурлящей богемной жизни.
На вечере было много моделей, некоторым из них едва восемнадцать исполнилось. Все накрашенные, в ультра-коротких юбках. Кажется, некоторые девчонки пытались строить мне глазки, но я не обращал внимания. Пил виски, перекидывался дежурными фразами с теми, кого хотя бы немного знал.
Она тоже была на этом вечер. Мой мозг выцепил Лану из толпы практически сразу, только я это понял уже потом. Она выделялась на фоне остальных своей природной красотой. Ее большие голубые глаза казались даже слишком крупными для такого утонченного лица с великолепными высокими скулами. Ничего подобного я не видел ни до, ни после.
Контакт между нами установился практически сразу же. Что-то происходило между нами. Мы постоянно обменивались взглядами и мимолетными улыбками. Так продолжалось большую часть всего вечера. Я перемещался по залу, она тоже, но в какой бы точке мы не задержались, всё равно инстинктивно находили друг друга и это поражало. Мы не были официально представлены друг-другу, незнакомцы, которые на ментальном уровне уже были знакомы.
Ни одна женщина после пережитой трагедии не интересовала меня. Так было даже проще. Я уже думал, что моя поломанная душа никогда не сможет вообще кого-либо принять. Она и мое сердце отторгали любой флирт, что исходил от женщин. Это было что-то сродни болячки, которую мой организм усердно не желал принимать. И вдруг, что-то внутри меня затрепетало. Странное чувство, отдающее восхитительным покалыванием в кончиках пальцев.
