Сергей Кравченко - Маскотерапия-1. Как портрет открывает, развивает и лечит личность

© Сергей Антонович Кравченко, 2018

ISBN 978-5-4490-9370-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Назлоян Гагик Микаелович (1947 – 2016 гг.) – автор психотерапевтического метода маскотерапии.

Дайте мне необходимые условия, и я возвышу до предельного совершенства не только отдельного человека или группу людей, но и все человечество.

Книга является исправленным и дополненным вариантом первого издания, которое вышло в сентябре 2017 года под названием «Маскотерапия. В поисках лица». Она призвана обобщить мысли и материалы, накопленные в работе с клиентами частной практики и пациентами различных клиник и центров, с которыми мне приходилось сотрудничать. Описан и опыт обучения и популяризации маскотерапии.

Первые записи относятся к тому периоду, когда я только стажировался у основателя данного направления Г.М.Назлояна в 1998 году. С тех пор прошло около 20-ти лет. За это время появился новый опыт и конкретизировались некоторые понятия и взгляды на этот метод психотерапии.

Метод маскотерапии, развиваясь, продолжает нас восхищать своей результативностью и эффективностью. Эффекты же маскотерапии, думаю, будут восхищать людей столько же, сколько люди способны будут создавать портреты и/или автопортреты.

Май, 2018 года.

С.А.Кравченко.

Уважаемые читатели, я полжизни применяю маскотерапию. И какой бы пациент не попался в моей практике, у меня не возникает чувства робости или неуверенности, которые были в начале, когда я еще не был знаком с этим уникальным методом психотерапии.

Я беру пластилин или карандаш и бумагу и предлагаю моему собеседнику создать его портрет или автопортрет, что как-то невольно, а часто синхронно и автоматически организует пространство беседы, снимает всякие преграды, сопротивления и противопоставления.

Создавая портрет человека, мы можем без особого напряжения начать жить, ставя в центр его лицо, личность, персону, его жизнь. Если же вести беседу, в том числе и психотерапевтическую, без портрета, то невольно беседа может соскальзывать на другие темы, где отсутствует главный герой диалога – пациент.

Вокруг портрета же возникает особая атмосфера, которую сложно с чем-либо сравнить, кроме как с самым доверительным разговором вокруг чего-то общего, главного, очень важного, и, вместе с этим, возвышенного, духовного и святого.

Основатель метода Гагик Микаелович Назлоян в свое время рассказывал такую историю. Он, как психиатр, вошел к своему пациенту в палату и увидел, что пациент спрятался под одеяло. Как ему прокомментировали, этот пациент уже много лет прячется под одеяло от своих терапевтов. Выманить пациента из-под одеяла для того, чтобы провести с ним беседу, было нереально.

Назлоян сел у постели больного и начал лепить его предполагаемое лицо. Он лепил лицо человека, комментируя свою работу. Он размышлял вслух, делал предположения, каким бы могло быть лицо пациента, который сидит под одеялом.

Через какое-то время терапевт стал замечать, что за ним наблюдают из-под одеяла. А через некоторое время пациент, который много лет ни с кем не общался, уже сидел на краю кровати и, свесив ноги, дружественно беседовал со скульптором-терапевтом о возникающем в его руках портрете из пластилина.

Возникающий в руках психотерапевта портрет пациента из пластилина.

Данный рассказ ярко свидетельствует нам о том, что портрет может быть, по непонятным причинам, очень важным даже для таких больных, которые совершенно потеряли всякий интерес к миру, к людям, а может быть и к тем самим себе, кого они не знают до конца, но хотели бы узнать что-то такое, что, возможно, им подскажет портрет.

Я скажу больше, когда мы наблюдаем портрет, которому много лет, десятилетий, а может быть и столетий или тысячелетий, и автоматически, присоединившись к состоянию лица портрета, переносимся в то время, когда портрет создавался, в то состояние, в котором находился портретируемый много лет тому назад. Происходит смещение во времени, мы окунаемся в прошлое, которое, благодаря портрету, стало настоящим. Важно подчеркнуть основную мысль, которая здесь разворачивается. Она заключается в том, что портрет способен, подчеркиваю – только портрет способен преодолеть время и соединить самое отдаленное прошлое с настоящим. Портрет делает время относительным, портрет устраняет время как препятствие, как основную характеристику жизни, как основной элемент уходящей жизни, как что-то такое, перед кем, перед чем все преклоняются. Портрет же не просто преодолевает время, он становится над временем, он выходит за пределы времени, для него время как бы и не существует.

Точно также мы можем размышлять о преодолении времени, когда сейчас создающийся портрет будет жить на следующий год, через 10, 100, а может быть и через тысячу лет.

Таким образом, создавая портрет пациентов мы устраняем время, делаем возможным преодоление личностью того времени, которое отнимает у него жизнь. Даже если мы и не будем вести этих философских, психологических бесед вокруг портрета, то пациент, чей портрет мы делаем, всё равно прикоснется к этим переживаниям вечности, переживаниям выхода за пределы времени, к переживаниям бессмертия его лица и души.

Что значит прикоснуться к чувству вечности, к чувству бессмертия? Это значит, пусть на мгновение или на минуту, час, но пережить это состояние вечности и бессмертия, прикоснуться к нему хотя бы мыслью, и пожить в нём хотя бы мгновение, но приобрести этот уникальный опыт, благодаря портрету.

Имея такой опыт, кто из вас усомнится в вечности вашей душе? Кто из вас усомнится, что в каждом из нас присутствует что-то бессмертное, то, что делает нас выше тварного мира.

Кто-то из психологов или психотерапевтов, особенно кто-то из психиатров, возможно, скажет или подумает, что это философия, а не психотерапия. Я же скажу, что это самая настоящая психотерапия, но только она касается не тех частей души, которые запутались в своих мелких отношениях, а тех частей души, которые всегда ведут нас и определяют в этой жизни в главном, тех частей души, которые всегда выше злободневных проблем, которые определяют сколько нам жить, как нам жить, среди кого нам жить и ради чего.

Гагика Микаеловича Назлояна нет уже около 2 лет на этом свете, и как-то стало сиротливо без него. Не скрою – мы не были большими друзьями, но всё-таки мне грустно, что нет этого человека, великого мастера, большого труженика, который так и говорил, что он не может отдыхать. Как-то он даже говорил, что не скоро его метод маскотерапии будет общепризнанным, что не скоро современная психотерапия по достоинству оценит его начинания и его школу. Но иногда он мечтал вслух, что лет через 40—50 мировая общественность признает его заслуги и значимость школы маскотерапии. Как мы сейчас все признаём высшей оценкой Нобелевскую премию, так я не исключаю, что она будет дана кому-то из этой школы.