– Значит так, – с напором произнес Борис, выходя из машины, – от этой встречи многое зависит. Ты же понимаешь? – он многозначительно посмотрел на Костю. – Или пан, или пропал. Мы должны получить этого инвестора!
Костя молча кивнул. Он хмуро шел рядом с другом, пытаясь настроиться на переговоры.
Да, он все прекрасно понимал. Они уже давно носились с идеей своего проекта. Создать узнаваемый бренд и собственное производство. Но каждый раз что-то срывалось. То инвестору идея предприятия казалась неинтересной, то условия инвестирования были невыгодными. Сейчас вроде бы Борису удалось найти бизнесмена, которому идея понравилась. Он был готов профинансировать их проект на всю требуемую сумму. Правда, этот товарищ хотел не просто инвестировать и ждать окупаемости, а участвовать в самом процессе реализации проекта. Это немного напрягало Костю. Не то чтобы он был категорически против, но этот проект был его детищем. Желанным и продуманным, как ему казалось, до мелочей. Поэтому внесение правок было очень болезненно. И сейчас Костя был совсем не уверен, что в случае чего сдержится и не запорет диалог о сотрудничестве еще в самом начале. «Надо было все же Борису идти одному, – подумал про себя Костя. – Это он по части переговоров».
Борис действительно был мастер обыграть любую ситуацию красиво. В случае чего мог обойти острые углы, найти компромисс и в целом расположить к себе собеседника. Но инвестору захотелось лично познакомиться с бренд-шефом, будущим директором по производству и технологом в одном лице – Константином. И поэтому Костя, под нажимом Бориса, облачился в свой самый лучший костюм, который был куплен когда-то давно специально на торжественные мероприятия из разряда свадеб и похорон, белоснежную рубашку и угрюмо следовал за другом в офис инвестора.
Сегодня они планировали еще раз обсудить с инвестором концепцию, представить макеты траков, меню, буклеты, предложения по организации производства и условия будущей возможной франшизы.
Концепция была достаточно проста: они на базе нескольких фудтраков организуют рестораны стритфуда. На них отрабатывают технологию, открывают производство полуфабрикатов и продают уже готовую франшизу на сторону, оставляя себе несколько рабочих площадок для модификации меню. Подразумевалось, что в территорию продаж франшизы будут входить не только Москва и Петербург, но и другие крупные города. Кое-где уже были присмотрены базы для размещения местных фабрик полуфабрикатов, чтобы сократить расходы на логистику.
Подобные мысли сейчас появились у многих рестораторов. В условиях, когда всемирно известный бренд быстрой еды ушел с рынка и не собирался в ближайшее время возвращаться, эта идея была более чем актуальной. Главное успеть занять нишу и предложить людям то, что вкусно, привычно, удобно есть и быстро готовить. А таких идей у Кости в запасе было множество. Недаром он работал последние десять лет в странах, славящихся своей уличной едой. Жил в Португалии, Испании, Америке, Мексике и даже Индии. В общем, покатался по всему свету, набираясь опыта. Конечно, ему интересны были и ресторанные предложения, классические, масштабные. Но работать на улице ему все же хотелось больше. Там все казалось естественнее, интереснее, проще и живее, что ли. Да и еду можно было демократичнее предлагать. Высокая кухня Костю немного напрягала. Она обязывала выдерживать определенный стандарт как в подаче, так и в использовании конкретных продуктов. А любые стандарты – это клетка, попав в которую теряешь свободу. И трудно уже расслабиться и просто получать удовольствие от процесса. Хотя, как выпускник Парижской кулинарной школы, он был профи и в высокой кухне, участвовал в запуске нескольких элитных ресторанов.
Вообще готовить еду – это было его призвание. Экспериментировать на кухне он начал еще в детстве, наблюдая за мамой и бабушкой. Потом был колледж, технологический институт, магистратура и разные авторские школы по всему миру. Благо отец, из чувства вины после развода с матерью, без разговоров оплачивал любое его обучение. Но, к слову сказать, Костя не сильно и наглел. В последние годы учебы он сам себе уже мог оплачивать мастер-классы. Причем учиться не переставал и в свои тридцать с хвостиком лет, за что его друзья называли вечным студентом. Так он работал, учился и путешествовал уже не один год.
Всем его однокашникам уже было не до учебы или путешествий. У них были дома, машины, семьи, дети, кто-то уже успел развестись и снова жениться. Ребята стали солидными мужчинами. Работали в крупных организациях. Некоторые стали руководителями. Они ходили на работу в строгих костюмах, а не как Костя в рваных джинсах. Сидели в офисах, имели секретарш и дули щеки. В общем, занимались серьезными делами в местах, предназначенных для серьезных людей. А если честно – чахли на работе, уже не особенно-то и любимой, но которую нельзя бросить, так как с годами появилась целая куча обязательств – в виде детей, кредитов, жен. Но в том, что им уже муторно ходить в свои крутые офисы, они не были готовы признаваться даже самим себе. А если бы и признались, то сочли бы это ребячеством. Что и говорить, тридцать пять – это уже не мальчики, и надо осознавать всю меру ответственности перед собой, своими семьями. Не скакать от одной работы к другой или менять место жительства просто потому, что так захотелось.
Костя же был полной противоположностью им. Ему становилось тоскливо только от одной мысли о чем-то подобном. Он носился по миру как ветер. Ему эта свобода перемещения была необходима как воздух. Разные страны, культуры, девушки, кухни. Это давало ощущение жизни, развития. И работа не переставала приносить удовольствие.
Имуществом и обязательствами Костя не обзаводился специально. Зачем строить что-то серьезное, если знаешь, что через год, максимум два тебя потянет уехать в другую страну? Да и обживаться на чужом месте всегда проще одному и без тележки вещей за спиной. И не надо решать проблемы с оставшейся в другой стране собственностью или отношениями. К тому же он был неприхотлив и мог обходиться минимальным набором вещей и удобств. С одним рюкзаком за спиной он легко переезжал из одной страны в другую. Вел такой, как считали его друзья, легкий образ жизни. Хотя упрекнуть его в халатности или несерьезности к работе было нельзя. Везде, где он работал шефом или даже су-шефом, царил идеальный порядок и дисциплина. Кухня была его офисом, его серьезным делом. Он был диктатором и педантом во всем, что касалось его профессиональной сферы. За это его, собственно, и ценили. Но выносить в обычную жизнь эту серьезность он просто не считал нужным. Он оставался легким на подъем и открытым любым экспериментам человеком, чем частенько вызывал зависть у друзей.
