Мирослава Бессонова - Меланхолия. Стихи

Меланхолия. Стихи
Название: Меланхолия. Стихи
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Меланхолия. Стихи"

«Меланхолия» – это стихи, выстраивающие целый многомерный мир, полный видимого и осязаемого, мистического и скрытного. Автор, с присущим ему философским отношением к жизни, исследует тонкую материю времени, вопросы эфемерности света и тьмы, радости и боли, цели пребывания человека на этой земле и образы того места, куда он отправится после смерти.

Книга состоит из четырех частей и включает в себя стихи, написанные с 2013 по 2018 год.

Бесплатно читать онлайн Меланхолия. Стихи


© Ипанова А. О., 2019

© Нигматзянова Л. И., дизайн, 2019

© ГУП РБ БИ «Китап» им. Зайнаб Биишевой, оформление, 2019

Эмбрион

«Зайди за мной и отведи туда…»

Зайди за мной и отведи туда
(июней мимо, мимо октябрей),
где существует только темнота,
где ничего не совладает с ней.
Где я всего лишь странник, имярек.
Сиротством наступившим поражен.
За окнами приостановлен снег,
ребенок плачет выше этажом.
И некому признаться в эту ночь
мне в том, что Демиург, в который раз,
по черно-белым клеткам мерзлых почв,
переставляет, как фигуры, нас.

«Я расскажу, как совершала те…»

Я расскажу, как совершала те
шаги по стеклам – в полной темноте,
внимая стукам сердца-метронома.
Про в немоту сошедший диалог,
про взгляд на небо, где беспечный бог
уснул на мягком в позе эмбриона.
Про суицид, что не был завершен,
про то, как ты накинул капюшон
и вышел вон из дома, из эфира.
Про путь из страха без поводыря,
про все те камни, по которым я
смогу подняться на вершину мира.

«Мятежный призрак движется во мгле…»

Мятежный призрак движется во мгле,
и вещий сон его рисует кисть.
Мы в этом сне, на собственной земле
пропав однажды, не смогли найтись.
И тысячнадцать лунный ореол
белел среди линяющих светил.
Никто не звал нас, за собой не вел,
дорожной пылью стрелок не чертил.
Но Некто видел все в своем большом
стеклянном шаре – как в нутро реки
без страха мы ныряли голышом,
и трепетали звезды-поплавки.

Снежная стена

Нас отделяет снежная стена
от лучших дней, лишенных окончанья.
Как долго здесь безмолвствует зима,
как мы под стать храним свое молчанье.
Здесь ветер злится от избытка сил,
в нем жизни нет, ему и равных нету,
он низвергал нас, юных, возносил,
забавы ради раскидал по свету.
И не собрать, и не слепить в одно,
и не найтись, ведь немоте не вторят.
И каждый сам, как снятое пальто,
что на крючке повисло в коридоре.
Все неизменно – даты, имена,
работа, деньги, становленье старше.
Как долго здесь главенствует зима
и волочит существованье наше.

Побратим

Долой того, кто стал виной
всему, что вспоминаешь всуе.
Мгновенья, множащие боль,
переберем, перетасуем.
Деревья руки-ветви сквозь
кромешный мрак протянут к солнцу.
Все то, что ценным лишь звалось,
уже лежит на дне колодца.
Убавим звук. Замедлим шаг.
Не следуй ничьему примеру.
Ты – побратим, а не чужак.
Ты тоже одинок не в меру.
Маши проезжим поездам,
что стали частью чьих-то судеб.
Нас жизнь расставит по местам,
нас смерть, как водится, рассудит.

«Сквозь неба распоровшегося серость…»

Сквозь неба распоровшегося серость
просачивалась снега белизна.
Все засыпало и всему хотелось
не верить в пробужденье после сна.
Ломалось и хрустело под ногами
вчерашних луж нетвердое стекло.
Но нам воспрянуть духом помогали
слова о том, что время истекло.
Зима шагнула в город, как впервые,
минуя протяженный виадук.
Я видел вновь ее глаза слепые,
и впалость щек и узловатость рук.
На снег легла, как траурная лента,
тропа, запечатлев ее шаги.
Зима осталась, сжалившись над кем-то,
и всем земным законам вопреки.

«Не нарушай царящего молчанья…»

Не нарушай царящего молчанья,
где боль ясна. Я, кажется, готов
когда-нибудь, молчанье источая,
уйти по кромке белоречных льдов.
Со счета сбросить все ориентиры.
В чистовиках слова, в черновиках
слова, стирая клеточки-квартиры,
уйдут со мной. Останутся в веках
тела деревьев, исполины-зданья.
Запомни это, но не обещай
не забывать, как часто до свиданья
таит в себе зеркальное прощай.

«Реальность грустна: ты жив, а потом отпет…»

Реальность грустна: ты жив, а потом отпет,
и солнцем душа садится за горизонт.
Не важно, где жил и сколько десятков лет,
каких и когда стремился достичь высот.
Что ел на обед, как часто ходил смотреть
в туманную даль, которой за все прощен.
Но музыка дней твоих не воскреснет впредь
на клавишах тех, что могут звучать еще.
Я знаю, ты жил неспешно и не спеша
успеть – опоздать, найти – потерять, обресть
бесценную мысль, в которой так хороша
минута, что здесь пройдя, остается здесь.
Я знаю, ты жил в душе небеса храня,
как белый цветок, камыш, полевой вьюнок.
И грезил взлететь бескрылым, когда земля
начнет уходить стремительно из-под ног.

«Илот зимы на окнах вывел шрифт…»

Илот зимы на окнах вывел шрифт.
Наверное, так трудно – жить скорбя
о воле. Вновь скрежещет в доме лифт,
как будто возит смерть внутри себя.
Со временем я полностью привык
хранить в душевном сейфе все подряд.
Какой несуществующий язык
объединит слова, что в нем болят?
Спускает полночь с неба невода
на город, что к покою не готов.
И людям снится черная вода,
чешуи рыб и крылья мотыльков,
им снится свет серебряный, как ртуть,
как он скользит по черной той воде…
Ладони к свету страшно протянуть,
куда страшней – исчезнуть в темноте.

«Суфлеры, словно – сквозняки в метро…»

Суфлеры, словно – сквозняки в метро,
напрасно шепчут откровенья про
реальность ада, иллюзорность рая.
Я прорасту у смерти на виду
и к терпеливо ждущим побреду,
из мерзлой почвы стопы вырывая.
Свет рассекает однородный фон,
и вечной спешке преданный вагон
снижает темп, предчувствуя нирвану.
Я – пассажир, я буду им, пока
так мучит жажда одного глотка
свободы той, что мне не по карману.
С уходом медлит юности сезон,
но день его, как нехороший сон,
сошел на нет, собою озаботив.
Пока горят четыре цифры ноль,
наполни шприц и сердце обезболь,
мой верный врач, садящийся напротив.

Клеймо

Промозглый ветер листья носит,
и быстро зреет темнота.
Внутри таящаяся осень
выходит паром изо рта.
Все медленно дойдет до точки —
так временем заведено,
когда найдешь своей цепочки
недостающее звено.
Я не горазд словами мучить
властителя небесных битв.
Он все равно сгущает тучи —
как огражденье от молитв.
Но тишина страшна на деле
и там, где звука не дано,
не выжигай на бренном теле
моем безмолвия клеймо.

«Остывший город кажется пустым…»

Остывший город кажется пустым.
Шел человек, и человек пропал.
Из труб домов выходит белый дым,
как изо рта при разговоре пар.
Горит камин, расправлена кровать,
как много чая в кружку утекло.
И снег идет, не зная что с них взять,
с тех, кто не холод любит, а тепло,
с тех, кто привык оберегать углы,
в четырехстенном спрятавшись нутре.
Но нет вины, но нет ничьей вины
в том, что зима настигла в октябре,
сумев минуты осени отнять,
отнять все то, что мы уберегли.
Нам суждено болеть и замерзать,
нам суждено хранить тепло внутри,
пока дороги – это голый лед,
пока в запасе чай из чабреца.
А снег идет, стремительно идет,
и не скрывает своего лица.

«Как одиноко, как тревожно нам…»

Как одиноко, как тревожно нам
сквозь промежутки трезвости и пьянства
смотреть во все глаза по сторонам
и видеть только знаки постоянства.
Почти зима. Глаза воспалены
от пыльных снов. И сорваны одежки
с деревьев, пьющих силу из луны,
хранящей всех потомков Молодежки[1].
Уже не важно, есть ли кто живой,
и где исчезли бьющие тревогу,
когда запретов пес сторожевой

С этой книгой читают
Весёлое чтение всегда приносит радость и детям, и взрослым. Промчимся по радужной «вопросной тропинке» с рисунками и вспомним подробности жизни животных, рыб, человека. Загадки всегда дарят улыбки и хорошее настроение, почувствуйте это на себе!
Сборник «Я сбудусь» – первая книга стихов Татьяны Костопулу. Это – современная поэзия, яркая и образная, эмоциональная и чувственная.
Эти стихи я посвятила Павлу Кобелеву из Полевского. В них есть все, что я хотела бы ему сказать, если бы мы когда нибудь встретились.
«На зелёной лужайке» – проба пера автора, первый сборник детских стихов. Стихотворения написаны автором как для своих троих деток, так и для широкого круга любознательных малышей.
Когда наступает ночь, на небе появляются звезды. Они заглядывают в дом, слушают разговоры. И каждый раз пристают ко мне: «Зойка, расскажи нам сказку». Я открываю окно, подставляю лицо звездному небу и начинаю: «В темном-темном лесу, там, где даже птицы не летают…» Звезды улыбаются, хохочут, иногда грустят, а потом перемигиваются и засовывают мне в шкаф Моляку, шепчут: «Напиши про нее тоже». И я пишу. Иронично, романтично, по-волшебному, по-просто
Стихотворения о нашей жизни, такой разной, такой многогранной. Очень хочу, чтобы тот, кто прочитает мою книгу, задумался над прошлым, настоящим и будущим. Это действительно важно!
В новой книге известного русского писателя В.В.Личутина – автора исторических произведений «Скитальцы», трилогии «Раскол» – продолжается тема романов «Любостай» и «Миледи Ротман» о мятущейся душе интеллигента, о поисках своего места в современной России. Это – тот же раскол и в душах людей, и в жизни...Неустроенность, потерянность исконных природных корней, своей "родовы", глубокий психологический надлом одних и нравственная деградация на фоне ви
В книгу входят истории, которые рассказывает маленькая девочка. Очень интересно наблюдать со стороны, как она смотрит на события, воспринимает мир и размышляет. Это современная девочка, она живёт в реальном мире, но очень часто любит фантазировать, и не замечаешь, как из обычной квартиры перемещаешься вместе с ней в прекрасный замок, волшебный лес, на берег моря или сказочное болото. И вполне обычные люди на глазах превращаются в капитана дальнег