Вот какую историю поведала мне одна любимица приключений по имени Наташа.
Давным-давно, ещё при царизме, жил-был в одной усадьбе некий барин. Его наверняка иначе звали, но в интересах красоты повествования и для определённости пусть фамилия его будет Гадюкин. Потом царизм свергли и сие дворянское гнездо разорили в числе прочих, однако, здание усадьбы Гадюкино уцелело и было преобразовано в пионерский лагерь.
Пионеры много читали про то, как баре угнетали крепостных, а ещё больше слышали. Особенно про помещика Гадюкина, который был совсем больным на голову садистом и пытал крепостных у себя в подвале, а потом отрубал им руки и развешивал в том подвале на железные крючья. А те руки-и-и по ноча-а-ам… Снимались с крючьев и прилетали душить спящих пионеров!
Жуть, короче. Но советские пионеры много читали про подвиги, приключения и прочее бесстрашие, а ещё больше слышали. Поэтому они сплотили ряды и пошли бояться прямо в подвал.
Помещение оказалось скучным, пыльным и без единого мертвеца. Ни крючьев, ни рук, ни привидений, ни зловещей музыки за кадром. Разочарованные пионеры далеко в недра углубляться не стали, быстро решив, что уже хватит и стали уходить. И вот, когда почти все уже вышли – началось. Вожатая накрыла экскурсию почти в полном составе, не считая пионерки Наташи.
– Все вышли? – строго спросила вожатая.
Пионеры много читали про то, как положено вести себя в плену и на допросе, а ещё больше видели в кино, поэтому немедленно проявили стойкость и не выдали товарища Наташу.
– Все, – хором соврали они.
Но вожатая попалась опытная и знала, на что способны советские пионеры. Она спустилась в подвал, дабы лично убедиться. Услышав приближающиеся шаги, Наташа начала красться вдоль стены подальше от лестницы и вдруг – бац! – оказалась в тёмном узком коридорчике, который от входа был совершенно не виден. Быстренько прокравшись в самые недра убежища, она затаилась. К счастью, вожатая не стала углубляться в подвал и тоже не заметила коридорчика, как давеча пионеры.
Громко хлопнула дверь и стало темно. Ну, как темно – глаза-то постепенно привыкли к скудному освещению и только тогда обмирающая от ужаса Наташа разглядела на стенах железные крючья! Руки на них, правда, отсутствовали. Не иначе, улетели на промысел и кого-то где-то прямо сейчас душили. А может, просто спрятались от вожатой. В любом случае, всё, что рассказывали про помещика Гадюкина оказалось правдой, и возвращения нежити следовало ожидать в любой момент.
Ждать, пока вожатая уйдёт, уводя за собой экскурсию, сразу расхотелось. Надо было срочно выбираться, и Наташа уже почти начала выползать из своего укрытия, как вдруг со стороны двери донеслись удары: кто-то заколачивал вход в подвал. Это стало последней каплей. В конце концов, предел стойкости имеется даже у советских пионеров, и Наташа позволила себе полноценную истерику с воплями и слезами.
Это одновременно помогло и не помогло. С одной стороны, полегчало и никто не пришёл её душить или отчитывать за поведение. С другой стороны, и спасать тоже никто не пришёл. Устав плакать, Наташа поняла, что выбираться придётся самой и решилась, наконец, проползти под зловещими крючьями обратно в подвал.
Выползти-то выползла, а что делать дальше? Дверь заколочена, а оконце помещик Гадюкин специально устроил очень узенькое, чтобы жертвы не разбежались. Но это он не имел дела с советскими пионерами.
Наташа как раз недавно дочитала полезную книгу «Узник замка Иф» и быстро сообразила что надо делать. Оконце, конечно, узенькое, но если его из стены выковырять, места ей вполне хватит.
Стала она оконце выковыривать нашедшимся на полу осколком стекла. Так себе инструмент, конечно. Он отлично годился для того, чтобы изрезать руки, но никак не для того, чтобы выломать из стены предмет обстановки, который строили на века. Наиболее впечатляющим результатом первых усилий оказалась наташина физиономия, превратившаяся в жуткую кроваво-грязевую маску: она вытирала с лица пот и вековую пыль порезанной рукой.
Поняв, что с окном не совладать, Наташа использовала пионерскую смекалку и принялась за земляную стену погреба. Копала-копала, копала-копала – и прорыла-таки лаз достаточной ширины.
И вот представьте себе такое зрелище: рядом со зловещим подвалом, из которого руки мертвецов выползают по ночам, чтобы душить пионеров, разверзается земля и выползает оттуда девочка с длинными растрёпанными волосами, в длинном как саван платьице, вся в земле и кровище. И стеная идет по направлению к лагерю…
Тут бы самое время написать о том, как она брела, сея ужас и панику, про обморок вожатой, поседевшего начальника смены и крестящегося ответственного за политическое воспитание, но – фиг вам, товарищи. Произведение у нас не художественное, а документальное, и если я в чём-то исказил рассказ нашей героини, то исключительно по причине дырявой памяти. Жаль, конечно, такого сюжета, но про подвиги пионеров полагается рассказывать только и исключительно правду, иначе весь воспитательный момент пропадет. Так что – извиняйте. Ничего такого не было. Она спокойненько вышла к людям, предварительно приведя себя в более или менее человеческий вид, никого не встретив в виде нечеловеческом.
Советские пионеры воспитаны на уважении к подвигу, и наташин авторитет в лагере взлетел до космических высот. Доской почёта за такое вряд ли наградят, но настоящий ленинец и без подсказки распознает героя. Больший фурор она могла произвести лишь выпав с парашютом из самолета прямо на торжественную линейку. Или уронив под откос вражеский бронепоезд. Или потерявшись насовсем в болотах вместе с батальоном вражеских разведчиков… Что-нибудь такое, понимаете?
