Я никогда не имел претензии именоваться автором и потому не намеревался представлять публике эти «Мемуары», так как писал их для своих детей и для друзей. Я лишь хотел рассказать им о необыкновенных событиях, свидетелем которых был сам. Я хотел, чтобы они хранили память о несчастьях, жертвой которых пала их родина; и еще хотел набросать для них правдивую картину поведения, которого я всегда придерживался, чтобы доказать на своем примере, что среди самых разнообразных превратностей судьбы подлинное утешение нам дает только уверенность в том, что мы всегда выполняли свой долг.
Я нисколько не желал быть предметом для разговоров и потому не давал себе труда опровергать статьи в иностранных газетах и упоминания в различных произведениях, касающихся Польши, в которых шла речь обо мне лично. Однако я заметил, что моя беспечность на этот счет привела к тому, что обо мне стали говорить, не принимая в расчет меня самого. В различных изданиях «Современной биографии» я нашел абсурдные утверждения на мой счет, в которых к тому же извращенно подавались важные факты из истории моей страны. Тогда я решился предоставить для опубликования эти «Мемуары», тем более что мои друзья уже давно требовали от меня решиться на этот шаг[1].
Уступив настояниям многих лиц, которые уже были частично знакомы с «Мемуарами», я озаботился не столько восстановлением того, что касалось лично меня, сколько тем, чтобы исправить ошибки в фактах и датах последних событий в Польше и правдиво и точно описать те из них, к которым сам имел большее или меньшее отношение.
Приняв такое решение, я должен пояснить следующее. Я начал служить родине еще совсем молодым и последовательно занимал следующие должности: представителя Законодательного корпуса, члена Финансовой палаты, чрезвычайного посла в Голландии, назначенного вкупе для выполнения миссии в Англии, главного подскарбия Литвы, военного в период революции в Польше, представителя польских патриотов в Константинополе и в Париже. Затем, в период эмиграции, на несколько лет устранился от дел и наконец императором Александром был назначен в Сенат Петербурга. Неудивительно, что те, кто привык судить о человеке лишь по внешности, могли относить меня поочередно то к аристократам, то к якобинцам, считать сторонником то Франции, то России.
Эти заблуждения на мой счет, несомненно, исчезнут при чтении этих «Мемуаров» и уступят место пониманию того, что мною всегда двигало единственное и исключительно властное чувство – это любовь к родине. Иногда она вводила меня в заблуждение, толкала на неосторожные поступки из-за доверчивости и поспешного стремления следовать первым движениям души, но чувства не рассуждают, и чувство любви к родине, конечно, извинительно, даже в своих ошибочных последствиях.
Те, кто меня знает и делил со мной преданную службу родине, прочтут этот труд с интересом. В нем они узнают обычную мою манеру думать, чувствовать и изъясняться. Они вспомнят различные периоды жизни, в которые меня знали, смогут освежить в памяти факты, которые им в основном известны, но подробностей которых они не знают. Они с удовольствием перечитают описание различных ситуаций, в которых я оказывался и отдельные из которых могли бы показаться взятыми из романов, если бы после всех событий, случившихся во время революций, еще что-то могло бы казаться невероятным и если бы ныне живущие свидетели не могли подтвердить правдивость всех тех фактов, что изложены в данных «Мемуарах».
Те же, кому мое имя неизвестно, пусть извинят меня за большое количество деталей, которые им безразличны, – это сделано ради весьма интересных сведений о событиях в Польше, многие из которых неизвестны широкой публике.
Поскольку я являюсь поляком, предметом моего повествования выступает Польша, и я исключил большое количество своих наблюдений и заметок, касающихся политических дел в Европе, оставив описание лишь тех событий, которые имели более или менее прямое отношение к моей стране.
Не следует удивляться тому, что представитель Польши создал эти «Мемуары» на иностранном языке. Я имел привычку делать записи по-французски, и я представляю их здесь (с незначительными изменениями) в том виде, в каком собрал их для личного пользования. Этим пояснением я надеюсь заслужить снисхождение читателей за те ошибки языка и стиля, которые могут здесь встретиться.
Если мой возраст и болезни не оставят мне времени опубликовать эти записи на языке моей страны, я льщу себя надеждой, что среди моих соотечественников найдется верный друг, который избавит меня от труда переводчика.
Завершилось последнее тридцатилетие восемнадцатого века и началось новое столетие. Если же довелось человеку оказаться свидетелем событий самых необычайных и неожиданных, которые заключал в себе этот период, и даже не просто зрителем, но иногда и действующим лицом в разнообразных его эпизодах, то невозможно устоять перед необходимостью отметить главные его свершения и запечатлеть на бумаге свои наблюдения, воспоминания и рассуждения.
Это была борьба английских колоний Северной Америки против метрополии, долгое время вызывавшая сомнения. Завершилась она, однако, завоеванием свободы и независимости Соединенными Штатами и преподала народам урок отстаивания своих прав в борьбе против насилия и угнетения. Это было царствование Фридриха II, короля-философа, писателя и воина, который, будучи то побежденным, то победителем, в результате сумел расширить владения Пруссии за счет соседей и обеспечить ей достойное место среди государств Европы. Царствования Иосифа II и Екатерины II повлекли многочисленные реформы и существенные изменения в мышлении правителей и их народов. Два первых раздела Речи Посполитой расчленили на части эту страну, а за ними последовал третий и последний раздел, который стер с карты само ее название; затем последовало восстановление Королевства Польского русским императором Александром. Свершилось падение монархии во Франции и превращение ее в республику. Затем имел место постепенный переход этого нового образа правления, через смену разных режимов, к деспотии Наполеона и, наконец, возврат к конституционной монархии и династии Бурбонов. Имели место революции в Нидерландах, Бельгии, Испании, Португалии, в Неаполе, Пьемонте и Греции. Все эти памятные события следовали одно за другим в течение всего лишь пятидесяти лет и вызывали изумление всякого их свидетеля, способного чувствовать и мыслить.
