Примерно тридцать лет назад мисс Мария Уорд из Хантингдона, имея состояние всего в семь тысяч фунтов, очаровала Томаса Бертрама, хозяина большого поместья, носившего название Мэнсфилдский Парк, графство Нортгемптон. В результате мисс Уорд стала женой баронета со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мария имела в своем распоряжении прекрасный дом и весьма солидные доходы мужа. Весь Хантингдон рукоплескал удачливой леди, и даже ее родной дядя-адвокат умудрился каким-то образом оторвать от племянницы три тысячи с наследства.
У Марии было две сестры, которые, как считалось, должны были постараться нагреть руки, используя положение новоиспеченной леди Бертрам. И что интересно — действительно, одна из сестер в скором времени вышла замуж за местного священника и доброго друга сэра Томаса. Хотя по красоте она не уступала Марии, все же считала свой брак менее удачным. К сожалению, в мире очень мало богатых мужчин и слишком много приятных женщин, которые готовы выскочить замуж. Прошло всего шесть лет, и она сумела обворожить преподобного мистера Норриса. Никакого блистательного будущего, разумеется, сестричке не предвиделось. Тогда сэр Томас решил помочь своему другу и обеспечил его доходом в Мэнсфилдском парке размерами чуть менее тысячи фунтов в год. Зато третья сестра не придумала ничего лучше, как выйти замуж за лейтенанта — человека без образования, и — что самое страшное — без нужных связей! Этим она, конечно, подвела семью и немного подпортила репутацию предков. Конечно, баронет мог бы постараться и обеспечить несчастную сестру доходами или, по крайней мере, процентами, но только военная профессия ее муженька никоим образом не благоприятствовала этому. Пока достопочтенный сэр Томас раздумывал, как бы помочь несчастной родственнице, сестры успели рассориться. Разумеется, Мария так и не смогла примириться с тем, что ее родная сестра столь неблагоразумно вышла замуж. Подумать только! Выбрать в супруги какого-то лейтенанта!
Поэтому миссис Прайс никогда не писала сестрам после замужества, а леди Бертрам, будучи женщиной тихой и чересчур спокойной, не стала тревожиться о судьбе сестры и тоже сочла нужным отказаться от всяческой переписки. Она просто-напросто забыла о существовании миссис Прайс и занималась своими делами.
Зато не успокоилась миссис Норрис и отписала сестре очень длинное и обидное письмо, где, как смогла, разнесла несчастную миссис Прайс за ее недостойный поступок. В ответ обиженная миссис Прайс, недолго думая, отправила не менее приятное послание. Все кончилось тем, что сэр Томас запретил всяческие отношения между сестрами, чтобы не опозориться самому перед целым городом.
Дома их находились далеко друг от друга и так как сестры не имели общих знакомых, то, следовательно, не могли даже слышать друг о друге или интересоваться событиями, происходившими в их семьях. Так прошло одиннадцать лет. Правда, миссис Норрис иногда все же умудрялась выяснить кое-что о жизни несчастной сестры, и к ужасу сэра Томаса время от времени злобным голосом ехидно сообщала, что у миссис Прайс, оказывается, родился очередной ребенок.
Однако по истечении этих долгих одиннадцати лет плодовитая миссис Прайс решила наступить на горло собственной гордости, так как сестры были единственной родней, способной ей хоть чем-нибудь помочь. Дело в том, что семейство Прайс продолжало увеличиваться, дети рождались чуть не каждый год, а доходы, наоборот, почему-то уменьшались. Муж миссис Прайс был отстранен от службы за пристрастие к спиртному, и надежды на дальнейшее продвижение постепенно угасли.
Тогда, вздохнув, миссис Прайс все же сочинила длинное и слезливое послание леди Бертрам, где в подробностях рассказала о своей печальной судьбе, не забывая через строчку вспоминать о прежней счастливой дружбе сестер. Ах, как было хорошо им всем вместе тогда и как теперь плохо несчастной миссис Прайс! Она раскаивалась перед леди Бертрам в своем недостойном поведении и в самом конце письма высказала робкую надежду о восстановлении дружбы между сестрами. Предприимчивая миссис Прайс не забыла упомянуть в письме, что готовится в очередной (девятый!) раз стать матерью. Правда, денег на содержание такого выводка у нее совсем нет, и не помогут ли ей любимые сестрички в материальном плане справиться с оравой голодных сорванцов? Старшему сыну исполнилось десять лет, и миссис Прайс весьма прозрачно намекнула, что ребенок этот довольно симпатичный, послушный, и хочет путешествовать, или, по крайней мере, сменить надоевшую обстановку и пожить где-нибудь в другом месте. Она, миссис Прайс, разумеется не против этого, но для здесь опять же нужны деньги! А у сэра Томаса были владения в Вест-Индии, поэтому, может быть, он захватил бы с собой и этого смекалистого мальчугана? Или, вероятно, достопочтенный сэр Томас пристроит мальчика в своем городском доме? Впрочем, миссис Прайс согласна на любые условия, лишь бы сестры помогли ей и ее сыну.
И ее план прекрасно сработал. Письмо полностью восстановило теплые дружеские отношения между сестрами. Сэр Томас посылал ответные заверения в том, что при первой же возможности, разумеется, подыщет для сына миссис Прайс подходящее выгодное местечко, и действительно тут же принялся за дело. Леди Бертрам регулярно переправляла сестре деньги и в придачу множество пеленок и другого детского белья, а растроганная миссис Норрис неустанно строчила письма.
Так подействовало послание миссис Прайс. Но это еще не все. Прошел год, и внезапно миссис Норрис объявила, что несчастная миссис Прайс так и не выходит у нее из головы, и богатые сестры, разумеется, были просто обязаны еще каким-то образом помогать ей. Миссис Норрис долго раздумывала, как лучше это сделать и что предпринять, и неожиданно пришла к выводу, что старшие сестры должны были забрать к себе хотя бы одного ребенка миссис Прайс и таким образом облегчить жизнь многодетной матери.
— Послушайте меня, — заявила миссис Норрис, обращаясь к супругам Бертрам. — Давайте заберем к себе старшую дочь миссис Прайс. Девочке уже девять лет, и она находится в таком возрасте, что ей надо уделять побольше внимания, чем это может себе позволить наша сестра. Я думаю, такой благородный поступок не сравнится с теми деньгами, которые мы отдаем Прайсам. Тем более, девочка, находясь в атмосфере дружбы и благожелательности, сама будет потом благодарна нам за душевную теплоту и заботу.
Леди Бертрам тут же согласилась с сестрой.
— Как я сама до этого не додумалась! — радостно воскликнула она. — Давайте так и поступим. Надо срочно послать за девочкой.
Однако сэр Томас не мог столь безответственно сразу же поддержать свою супругу. Для этого требовалось тщательно обдумать каждую мелочь. Ребенку надо было предоставить все необходимое, не ущемляя ее ни в чем, иначе благородный поступок мог обернуться элементарной жестокостью. Ведь они собираются оторвать девочку от родителей, братьев и сестер — а это дело весьма ответственное. К тому же у Бертрамов было своих четверо детей — двое сыновей и две дочки. Особенно волновали сэра Томаса мальчики. Ведь сколько раз ему приходилось слышать о страстной любви, возникающей между двоюродными братьями и сестрами!
