Встреча была назначена на утро понедельника.
В половине девятого Сергей Бабкин поднялся пешком на двадцать пятый этаж жилого дома и остановился перед металлической дверью.
Ключ у него был свой. Прежде чем открыть, Сергей хотел отдышаться. Но дверь распахнулась, и Макар Илюшин, ждавший на пороге в пижаме и тапочках, широко ухмыльнулся.
– Это так трогательно, – сочувственно сказал он. – Вот эта твоя уверенность, что ты сможешь тихо отдохнуть на площадке. Я тебя из кухни услышал. Хрипишь как лошадь в агонии.
– Ты меня видел в окно. – Бабкин отодвинул напарника и вошел в квартиру. – Кто назначает встречи в такую рань? Даже кофе выпить не успел…
Засыпая зерна в машину, Сергей слышал, как Илюшин насвистывает в спальне. Вскоре Макар вышел в брюках и голубом джемпере.
– Ты прямо щеголем сегодня, – заметил Сергей. – Знаешь клиентку?
– Некая Нина Ратманская. Возглавляет благотворительный фонд «Примула». Имя мне ничего не говорит.
– Что у нее стряслось?
– Не знаю. Написала, что обсудит свое дело при встрече. Созваниваться тоже не захотела. Чрезвычайно таинственная дама.
Илюшин вынул из рук Бабкина чашку и вышел, отпивая на ходу.
«Ну и правильно, – мрачно подумал Сергей, провожая свой кофе взглядом. – Клювом щелкать не надо».
Он сделал вторую порцию покрепче, но взбодриться ему так и не удалось. Бабкин зевал, слушая болтовню Илюшина, и думал, что по закону подлости клиентка окажется вздорной дамочкой, подозревающей мужа или любовника в измене… В прошлом месяце к ним обратились две такие дурынды, и обе были глубоко оскорблены отказом Илюшина.
Сейчас придет третья. Макар ее спровадит, и тогда Бабкин сможет вернуться домой и нормально доспать.
Он даже приободрился. Когда ровно в девять прозвенел дверной звонок, Сергей вышел встретить клиентку в радостном предвкушении скорого отдыха.
Бежевое пальто, светлые волосы. Неяркое лицо с правильными чертами; когда она ставила на тумбочку свой потертый, местами облезлый портфель (Сергей догадался, что потертость – это имитация, а сама вещь новая и безусловно дорогая), он обратил внимание на руки: узкие, с длинными пальцами. Замшевая юбка сливочного оттенка и молочно-бежевый кашемировый свитер высветляли ее, делая похожей на моль. Она не испугалась при виде Бабкина – возможно, была предупреждена, но это тоже сыграло в ее пользу.
– Здравствуйте. Мне… назначено.
Мягкий голос с отчетливой хрипотцой. Она едва доходила ему до плеча.
– Проходите, пожалуйста. Макар Андреевич вас ждет.
Каблуки негромко простучали по паркету. Ее духи были как тихий цветочный шепот.
Он зашел за ней следом в гостиную. Илюшин поднялся навстречу гостье, поздоровался. Ратманская остановилась, словно не ожидала увидеть именно его. Она почему-то молчала, и Бабкин спросил:
– Нина, хотите кофе? Чай?
Ратманская, не отрывая взгляда от Илюшина, покачала головой.
– А я бы выпил чая, – спокойно сказал Макар. – Сережа, сделай мне черный, пожалуйста.
– Тогда и мне, – согласилась Ратманская. – Тоже черный, без сахара, спасибо большое…
При звуках ее голоса Макар нахмурился, взгляд его скользнул в сторону, будто Илюшин пытался что-то вспомнить. Он вздрогнул и уставился на Ратманскую с недоверчивым изумлением.
Бабкин твердо знал, что рано или поздно его напарника придут убивать. Он не видел, что у женщины в руках, поэтому быстро шагнул вперед, чтобы оказаться на линии огня между ней и Макаром.
Оружия у Нины не было. Она стояла неподвижно, словно решая, остаться или уйти.
Бабкин обернулся к Илюшину. Все с тем же ошеломленным выражением лица Макар обогнул стол, не отрывая взгляда от Ратманской.
– Не думала, что это случится так быстро, – неловко усмехнувшись, сказала Нина. – Отец был прав. У вас феноменальное чутье.
Илюшин обошел ее кругом, рассматривая, как скульптуру.
– Отличная работа, – выговорил он наконец. – Если бы не голос, я бы вас никогда не опознал.
– Мне предлагали операцию на голосовых связках. Я отказалась.
– Имя вы тоже оставили.
– Мама очень его любила. – Она развела руками, будто извиняясь.
– Так, что здесь происходит? – вмешался Бабкин. – Встреча старых друзей?
Нина отрицательно покачала головой:
– Мы никогда не виделись. Я даже не понимаю, как Макару Андреевичу удалось по нескольким словам…
– Ваши домашние видеозаписи, – сухо отозвался Илюшин, возвращаясь за стол. – Я изучал их довольно пристально.
Нина наконец села на предложенный стул. Они с Илюшиным смотрели друг на друга: он – хмуро, она – виновато.
– Чай потерял актуальность, – пробормотал Сергей и с нажимом добавил: – Может, кто-нибудь объяснит мне, в чем дело?
Илюшин сцепил пальцы на затылке, не сводя глаз с Ратманской, и покачался в кресле.
– Познакомься, Сережа. Перед тобой Нина Забелина.
Бабкин не помнил среди клиентов никого с таким именем и не понимал, почему он должен знать Нину Забелину. Он уже собирался вывести Илюшина из комнаты и спросить, какого черта тот задает ему загадки… Как вдруг осознал, о чем говорит Макар.
– Нина Забелина? – переспросил он с чувством, близким к ужасу.
«Забелина погибла», – едва не вырвалось у него.
Нина исчезла в две тысячи девятом. Тридцать пять лет; счастливый брак; двое мальчиков-близнецов. По утрам Забелина отводила малышей в детский сад и ехала на маршрутке до работы. Вечером забирала их.
Пятнадцатого октября она, как всегда, отвела детей в группу, дождалась маршрутного такси и вышла на своей остановке. Водитель уверенно опознал ее по фотографии.
До офиса, от которого ее отделяло триста метров, Нина не добралась. Она вошла в сквер, заросший старыми липами, и исчезла бесследно.
К Илюшину обратился следователь, который вел дело. Они с Макаром были давно знакомы, и он попросил сыщика о консультации. Илюшин начал изучать обстоятельства исчезновения Забелиной – и неожиданно даже для себя завяз в расследовании. Дело, которое они вели вдвоем с Бабкиным, Сергей заканчивал сам. Макар позабыл обо всем, пытаясь раскрыть тайну исчезновения Нины Забелиной.
Он работал безвозмездно, на одном только жадном интересе. Семья пропавшей была небогата – им нечем было заплатить частному детективу.
Два месяца подряд Илюшин засыпал с мыслью о Нине Забелиной и просыпался с мыслью о ней же.
Он изучил каждый метр ее маршрута. Опросил всех свидетелей. Определил точку, в которой Забелину видели последний раз: за двадцать метров до выхода из сквера.
Было достоверно установлено, что в офисное здание она не входила. Здание и сквер разделяла неширокая тихая дорога. Камера на подъезде захватывала и вход, и дорогу почти целиком – вне зоны видимости оставалась лишь обочина. Ни одна машина не притормозила возле сквера, когда Нина шла между пожелтевшими липами.
