© Галина Чернышова, 2023
ISBN 978-5-0059-7013-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Галина (Рубленко) Чернышова
Сборник стихотворений
Метафорическое. Сезонное
Чернышова (Рубленко) Галина – музыкальный руководитель МАОУ СШ №59 «Перспектива» гор. Липецка. Стихи пишу около десяти лет. Неоднократный дипломант и лауреат местных песенно-поэтических фестивалей и бард-марафонов. («Северная бухта», «Серебряный родник», «Радуга струн»)
Абсолютный победитель международного конкурса творческих работ «И чувства добрые я лирой пробуждал». Многократный финалист фестиваля «Лоза и Муза», полуфиналист фестиваля «Покровский собор»
Автор книг стихов «Я до сих пор играю в куклы», «Перебои, переливы…» Печаталась в сетевых совместных сборниках «Поэмбук», «И чувства добрые я лирой пробуждал»
1
Поклеточно. Подкожно. Призапястно
Переболеть ушедшим декабрём.
Деревьев обездвиженная каста
Расписана неоновым огнём,
Где падший свет краплёный на белёсом,
А кое-где фонарно домовит.
Заблудшие январские морозы
На новые снега благослови.
На все четыре звёзд очарованье —
Ни языка, ни смысла – ничего,
Где чистый мир – без прошлого названья,
Владей. Смотри. Придумывай его.
Возлюби в уходящем ближнего,
В приходящем – не разлюби.
Снег и время растаят жизненно
Во хмелю удалых рябин.
Где-то промельк снежинок вычурных,
Красоты маховой тщета.
И стараешься словом вычернить
Тишь нетронутого листа,
Но катаешь строку меж пальцами,
Бывших смыслов не находя,
И безмыслие сходит танцами
Вновь рождённого января.
***
Лихолетье пурги с маяками неоновых вывесок,
И дома как тома в переплётах колючих снегов,
Где фонарный проспект, что старается линию вывести,
Чтобы вдруг не попутать с обочиной край берегов.
Пресловутое счастье вплелось в мишуру серебристую,
На деревьях гирлянды с проклятьем потухших огней.
Воет ветер как будто бы молится сверху неистово,
За всех нас, что зимуем с предчувствием выживших дней
Из ума престарелого года – блошиная улица
Предлагает мелькание крыл от ночных мотыльков.
И заходишь в себя, согревая дрожащее «сбудется»,
Выгорая лучинами ярких несказанных слов.
Позитивно вздохнёшь в ожидании праздника чудного,
В календарной концовке живого с правдивым душе загадав.
И притопчешь упавшее-хрупкое-белое-утлое,
Как начало начал в энный круг зарифмованных глав.
Неспешно тонет день в задумчивом запое,
По сумраку тепла, по оттепели снов.
Есть у любой поры безвременье слепое,
Пустоты с тишиной и небосводный кров,
Где звёзды не видны в карманах тучных нянек,
А глаз луны темнит в непроходимость мглы,
И выпадает снег – полуночный изгнанник —
На помыслы земли, на бывшие следы.
Застывший ход минут в преддверии обычной,
Той суеты сует, что старит свет и мир…
Задумаюсь на миг о чём-то очень личном,
Зачитанном без сна, срифмованном до дыр.
Не выслушан январь – безвьюжный и убогий,
Бессмысленна зима – плаксива и темна.
А снег идёт, идёт в убитые дороги,
Чтоб верить, что придёт когда-нибудь весна.
Из провала тучного падал снег…
1
Из провала тучного падал снег
И ложился под ноги умирать.
Это время праздничных светлых вех,
Но приходит оттепель, словно тать
И давай расстраивать мерзлоту,
Поминать весеннее на дворе.
Если вдруг надеждами прорасту
В этом ливне суетном и хандре,
То погибнет снова рождённый свет,
По сезону выморозит ростки.
И хранишь несказанное от бед,
От внезапно выплаканной тоски.
И пришёл январь, чтоб вернуть покой,
Ударяя посохом по земле.
Глянь – летит стихо-снежный рой,
Нет его прекраснее и белей.
Посмотри в проём небосводных врат
Да лови дающее на язык.
Эта речь – обманка, самоиздат —
Ты в моменте вечности, временщик.
Рассказали сказку – пар остался,
Выдыхаешь молча на морозе
Послевкусий плутовскую малость
По январской выбеленной коже.
Виснет смог – провинция сонливо
Копошится приглушённым шумом.
Ни о чём вчерашнее «крикливо»,
В настоящем – философский умолк.
Затерялось завтра меж домами —
На просвет – обыденность и ленность,
Ускользает истина меж нами
В незнакомом почерке нетленном.
У обочин городских потопов
Непролазной оттепели пакость,
Где маячит в воронёных тропах
Февралём предписанное плакать.
Зима звучит – с расстроенных верхов…
Зима звучит – с расстроенных верхов
Падение густого снегопада,
Говорено так много беглых слов —
Вытаивают оттепельным адом.
Где грустно – там сбывается смешно.
Пиликает тоска на белой скрипке,
А ты доводишь мутное окно
До отраженья горестной улыбки.
Зима молчит. Бесптичием пустым.
На проводах красуются облатки.
И к чёрту затевать какой-то Рим,
По паузе невыдержанно-краткой,
На вдох – зависнет с краю забытьё,
На выдох – дух зелёной старой рощи,
И сердца колоколит колотьё,
И… снег, как бело-ангельского ощип,
Где шепоток обобранных с куста
Воспоминаний лиственных дрожаний
Так тих, как речь – по-прошлому пуста,
За неименьем имени и званий.
1
Сидеть, глядеть конкретике в лицо.
Простая точка, ляпнутая чёрным.
Размазывать улётное словцо
Пристало лишь блажным и непокорным,
А тут щелчком прибили – и не хнычь,
В конце-концов всё рвано и конечно.
Пригороди агонистичный клич,
Где бесконечность тянет в бездну вечность,
А та не упирается, к тому,
Что эхо сквозь века налорелеет.
И если не по сердцу – по уму,
То дерг за хвост мечтающего змея
И баста. И порывы к ляду – ниц,
У ног, подножий, каменных ухабов.
И череда из новых, светлых лиц,
И будущность, и вера, как награда.
Иная жизнь – сторонница,
Былого мимоходница.
Не сбудется, как водится,
По речке восвоясь.
Своей печалью пестуешь
Шаги по личной лестнице,
С душой своей – наместницей,
По буднему кружась.
А где-то рыбы славные,
И буквы сплошь заглавные,
И аватарки с авами,
И вытаявший лёд.
Ах, если б плыть и веровать,
Что время будет вербами,
Пренебрегая нервами,
Возьмёт и прорастёт,
Сквозь пустоту ауканий,
Чужбину слов со звуками
И прочими поруками
Бесчувственной игры.
Скрипят ступени близкие
Над сплавом беглой истины,
И хоровод безмыслия
До мартовской поры,
Где по серьгам – берёзовым,
С ростками – стоеросовым.
Тоске пятиколёсовой
Не место, русло, вдаль.
Сегодня по-рождественски
Восславить реки, лестницы,
Пускай печаль окрестится —
И ничего не жаль.
И робкий звук вдохнуть на вынос
Молитвы, духа и того,
Чтоб твердь снегами принакрылась,
Зимы посеянная милость,
Листве очерченной вдогон,
Где месиво от потеплений
Не к месту внесезонных лаж.
Беру себя в чердачной лени,
Ненахимиченно-весенней,
Наброском дум – на карандаш.
Простой, отточенный до сини,
Чтоб выводить на свет из стен,
Где тупиками клетки клинит,
Торопишь речь, и тут же иней
Теплу на выдохе взамен.
Оплачешь холодность, и даже
Пригреешь облако в груди.
И отпастеленным пейзажем,
Что скуп, спокоен и наглажен
Украсишь окоём гардин.
До деревянной сходит кости
Мороз – аскет и нелюдим.
И ничего уже не спросишь
Безакварелевую осень —
