Громыхнул гром, сверкнула молния. Погода в Сенсории странная какая-то стала. То дожди посреди лета, то град пойдет. Недавно вообще потряхивало. Землетрясение в наших-то краях?
- Ди! – взвизгнули мальчишки, вырвав меня из раздумий. Я сурово сдвинула брови, призывая их стойко перенести мою казнь.
Барабанная дробь нагнетала обстановку. Мне даже самой стало несколько тревожно. Лица челяди напряглись. Казалось, присутствующие даже дыхание затаили. Все ждали заветных «вжух» и «хрясь» после которых разразится гром аплодисментов, и немытая река разнорабочих растечется ручейками в разные стороны, удовлетворив необъяснимую потребность лицезреть чужую смерть. Или их забавляет вид подпрыгивающей по лестницам отрубленной головы? Как бы то ни было, сегодня я стала причиной, по которой половина Сенсории стеклась на центральную площадь. Даже представитель от графа Иктиона с самодовольной ухмылкой восседал на обитом бархатом стульчике. Сидел с таким видом, словно я лично с его блюда окорок утащила. Так бы и плюнула в наглую надменную физиономию.
Между тем, поток моих рассуждений лился и лился, а топор палача никак не прерывал тяжких дум. Я даже обернулась посмотреть, все ли нормально с распорядителем казни. Он каменным изваянием застыл с занесенным наверх топором, и опускать его отчего-то не спешил.
За несколько часов до этого
- Иди наперехват! – в спину ударяли крики приближающейся погони.
Я неслась, как могла, подгоняя парней, но понимала, что от королевской стражи уйти не получится. Не в этот раз. Во всяком случае, всем, поэтому, нырнув в очередной переулок, я схватила ребят за шкирку и, пока те растерянно хлопали большими от страха глазами, произнесла:
- Значит так. Держите это и передайте матушке Фросинье, - от шока друзья не шелохнулись. Засунула сверток за пазуху Брантона и продолжила. - Настоятельнице ни слова. Станут спрашивать обо мне – говорите, что не знаете ничего.
- Ди, мы не бросим тебя. Мы команда!
- Вот и будем действовать, как команда, - рыкнула я и для надежности поддала обоим пинка.
Бросив на меня растерянные взгляды, парни переглянулись и сначала неуверенно, а затем, услышав крики королевской стражи, со всех ног бросились вперед. Чтобы дать им возможность уйти, я с поднятыми руками вышла навстречу стражникам:
- Поймали, поймали, - улыбнулась лукаво, натянув кепку ниже на глаза. Пока гвардейцы оценивали обстановку и медленно меня окружали, я резко прижалась к земле и, оттолкнувшись изо всех сил, подлетела. Слабый магический трюк часто вытаскивал меня из передряг. Раскрыв рты, стражники следили за траекторией моего полета, и опомнились лишь снова услышав стук моих ботинок по мостовой.
- Идиоты! – донеслось откуда-то раздраженное и злое рычание. Этот голос…
Свист магической плети едва не оглушил, а затем, утратив возможность шевелить ногами, я треснулась лбом о пыльные камни закоулка, едва успев выставить перед собой ладони, чтобы смягчить удар.
Пришла в себя от холода и сырости. Первой медицинской помощью оказался стакан ледяной воды в лицо. Затем с меня содрали кепку и со всех сторон донеслись удивленные ахи. По плечам рассыпались каштановые волосы, отливающие медью. Стандартная реакция.
- Ты погляди. Оказывается, мы все время за бабой гонялись? А по одежде-то и не скажешь, что у нее что-то есть.
Чтобы убедиться, нахал сжал ладонью мою грудь и заявил:
- И правда баба!
Положил вторую ладонь и тут я не выдержала – рванулась изо всех сил, клацнув зубами в паре миллиметров от шершавых пальцев наглеца. Мои-то руки в наручниках и за спиной, иначе бы непременно воспользовалась ими и тогда могла получить куда более серьезное наказание прямо на месте.
Правосудие в Ла Эль Дероси всегда страдало, а уж в нашей Сенсории и подавно. Городишко на двадцать тысяч жителей, каждый из которых пытается выбиться в люди и переехать в Люмнию, а оттуда и в столицу, если повезет, утопало в коррупции и нищете. Чего-то достичь получалось лишь двумя способами: заключить выгодный брак либо дать нужному человеку взятку. Иных способов продвижения по карьерной лестнице или изменения судьбы не существовало. Точнее, был один, но совершенно невероятный. Если в тебе, да простят Боги за такую неслыханную дерзость, проснется способность использовать природную магическую энергию. Да, сильнейшим магам мира удалось обуздать ее, пустить по проводам и невидимым энергопотокам, но энергия лишь давала силу артефактам, делая их доступными для богатых людей. Использовать же силу магии непосредственно могли лишь адаптанты – люди, способные ее обработать и адаптировать под собственные нужды. Таких на все королевство насчитывалось не более десяти и меня в их числе, разумеется, не было.
- Вот ведь стерва! Да ты хоть знаешь, что тебя ждет?
- Казнь, - со спокойной решимостью произнесла я. Казнь через отрубание головы за две буханки хлеба, копченого окорока и пуд гречневой крупы, чтобы дети в монастыре не умерли с голоду.
«В стране – экономический кризис, голод, разруха. Приходится урезать расходы и крепиться даже благородным сословиям. Мы понимаем вашу боль. Займитесь собирательством, работайте усерднее. Еды нет, но вы там держитесь!» - самодовольно вещал с рекламных экранов граф Иктион, смотритель наших земель, в том числе и покровитель Сенсории. Как показала инспекция одного из складов графа, ни голода, ни разрухи, ни тем более какой-либо нужды он не испытывал. В то время, как сенсорийцы умирали на улицах от истощения, в его амбарах покрывался плесенью хлеб и гнило мясо, что доставалось крысам, но не подданным графа.
- Понимаете, за что вас будут судить? – бесстрастно выводя на листке нужные фразы, и совершенно не обращая на меня внимания, произнес полагающийся по протоколу вопрос дознаватель. Его не в меру нахальный напарник сопел неподалеку.
- Понимаю, - уверенно кивнула. - За желание накормить детей.
На меня уставились два недовольных карих глаза, терявшихся на широком одутловатом лице.
- За нарушение пункта два параграфа один указа графа Иктиона от прошлого года! Кража из графских запасов считается преступлением против королевской власти и карается смертью.
Сделала вид, что прониклась. Какой смысл? Все равно мне отрубят голову, вне зависимости от дальнейших вопросов и моих ответов.
- Кто был с вами?
- Никого. Я проникла на склад одна, - соврала и глазом не моргнув.
- Вот как, - недовольно крякнул мужчина, отпив кофе. – А куда делись, - он склонился над протоколом и зачитал, - «две булки пшеничного хлеба, копченый окорок, пуд гречневой крупы и вяленый лещ?».
- Вяленого леща кто-то из ваших утащил. А остальное я съела.
- Съели? – посмотрев на меня, как на полоумную, переспросил дознаватель.
