«Вот она – жизнь богемы изнутри! Богемы «новой земли», нового оплота «мира» и «счастья» всего человечества. Или не всего…
Обо «всём человечестве» речь пока не шла, по крайней мере, я ничего об этом не слышала. А должна была!
Вот она – красота Нового Парижа! А кто-то это место называет Новым Римом. Видимо, потому, что оно находится почти на границе с Италией. Кто-то обожествляет это местечко и называет
«Парнас» (конечно, из тех, кто про него слышал, но не попадал сюда или попадал по связям и кому удалось тут «зацепиться», хотя название прижилось). Местные его называют просто – «сити». Но всё равно… не идиоты ли? Как это можно обожествлять и восхищаться этим?! Тут умрёшь на раз-два! И никто не спохватится, не будет расследовать твою смерть, если она ничего не значит для определённого круга людей. Всё потому, что это зона!
Снаружи, в центре, всё так красиво, чистенько, выхолощено, всё блестит и переливается, светится приторной улыбкой цивилизации, а в каких-нибудь закоулках, отдельных районах и на периферии – грязь, смрад, люмпены, нищета, злобные дядьки всех цветов, оттенков и настроений, с оружием и без, и вот такие заведения – чтоб они все сгинули – бордели! Самого разнообразного ранга: от мерзотных, маленьких и грязных, до этих вот, которые считаются элитными, с такими же элитными проститутками и дамочками, не входящими в подобный контингент, но всё-таки в этой грязи купающимися. И эти элитные шарашки называются «клубами»! Вот нелепица! Так бы лучше и назвали – «бордель». Зачем эвфимизировать? Толку?..
Это всего лишь один из борделей сити – европейского анклава под названием «Зона №5» (Zone 5), или «Парнас».
Как здесь живётся? Весело, если ты «на гребне волны». Деньги здесь делаются буквально из воздуха, а ещё из крови. Развлечений
уйма – хоть рогом жуй! – изобилия, разумеется. Клубы (а они же бордели) были на разный вкус и стиль. Этот придерживался стиля голливудского ретро: блёстки, показная роскошь, перья и гламур. Но так, как хозяин его имел некие восточные корни, отследить которые в точности, не представлялось возможным, то не чурался ввести в программу и некую тюрско-арабскую экзотику, правда, лишь кое-где в интерьере, иногда – костюмах тружениц заведения да в музыкальных подборках. Ну, и в некоторых девчонках, которыми он разбавлял контингент, – типа меня, хотя я и не совсем то, что он думает.
Кругом ходили дамочки то с клиентами, то без. Все расфуфыренные, наглые, развязные. Таких, как она, тут, пожалуй, разве парочку наскребётся. Ну, хоть столько!
А ещё это жуткое волнение… Страшное волнение! И туфли жмут, и лифчик неудобный. Всё неправильно! Всё не так! Всё не так должно было сложиться! Девушка стояла за кулисами перед своим выходом на сцену. Да какая это сцена? Скользящий подиум, на котором танцуют голые ш… Но она-то не одна из них!
Да. Так и есть. Она – красавица! «Русская красавица» – как назвал её хозяин клуба. Ну да, есть немного. Хот она представилась не совсем русской. Русских в сити стараются не допускать. Почему? Отдельная тема… И всё же, русские девушки считаются до сих пор самыми красивыми в мире. И здесь всем нравились её длинные, вьющиеся пепельно-русые светлые волосы отливающие в рыжий цвет с нечастыми тёмными прядями. Такая аномалия! Среди них попадались и резко чёрные, как-то странно гармонирующие с основным цветом. Тёмно-карие большие глаза с длинными ресницами, резко контрастирующие с цветом волос, маленький нос, понтийского типа, кавказский, красивый ротик цвета спелой вишни. Что уж говорить о фигуре – она была просто прелестной, хотя, опять же, не совсем стандартной: коренастая, спортивная с тонкой талией и прессом, но груди и бёдра были несколько пышней, чем у всех других представительниц подобного типа. Да, впрочем, она красива, более даже оригинальна. Поэтому голой ей танцевать не нужно, это
«нечто», в чём она танцует, – комбинация, похожая на костюм для
восточных танцев. Впрочем, ей очень идёт. Правда, скорее бы это снять, ведь неудобно до чёрта! Во всех смыслах! Впрочем, ей нравится хвалить себя! …И говорить о себе порой в третьем лице… Чего не отнять, то всё моё!
Эх, главное, себя сейчас просто успокоить перед выступлением! Выступлением! Ну, ты мечтала оказаться на сцене – пожалуйста!
Вообще-то моя работа мне нравится. Никакого постоянства – частая смена деятельности, лиц, обстановки – ничто не успевает наскучить. Наверное, это и есть счастье! Ты делаешь что угодно, пробуешь себя в совершенно разных сферах: в спорте, в механике, в образовании… Хотя, в механике я ещё себя не пробовала. Надеюсь, это наступит нескоро.
…А вот сегодня я пою. Пою какую-то розово-сопливую французскую эротическую песенку… Буээээ! (в голове всплыла картинка с анимированным блюющим смайликом – и раздражение стало нарастать с новой силой). Да, французскую, потому что говорят здесь преимущественно на этом языке. Впрочем, тебя поймут, если ты заговоришь и по-итальянски и даже по-испански, но, в основе, конечно, французский.
«И какого рожна я тут торчу?! Какого рожна я «парюсь»?! Сцена скользкая… Если навернусь – будет весело! А вдруг
«раскроют»?.. Но есть и положительный момент: я уберусь из этого борделя!» – злобно думала она, сдвинув брови и притопывая левой ножкой. – «А кто полезет – убью на месте! И флаг, что раскроют! Как же всё тут бесит!»
«Особенно дико бесит тот негласный закон, что здешние танцовщицы, которые не должны спать с клиентами, в отличие от девочек на заказ, в итоге должны были (да, именно «должны») хотя бы раз в месяц заводить интрижку с кем-нибудь из этих самых клиентов, на благо и карман хозяина заведения, разумеется! А она, проторчав тут не одну неделю, ещё даже фаворитами не обзавелась, и тем вызывала недовольство и подозрение начальства. Досадно, если дело из-за этого покатится к чёрту! Впрочем, возможно, сегодня как
раз ей и «повезёт» с фаворитом…
Но вот уже, кажется, предыдущее выступление заканчивается».
– Мысли девушки, ожидавшей выступления, прыгали с одной на другую, но не очень успокаивали их обладательницу, как она сама на то надеялась.
– Твой выход, детка! – хлопнув её по ягодице, сказала только что ушедшая со сцены «красотка» – одна из танцовщиц в стиле «ню».
Девушка это «проглотила», тряхнула головой, чтоб снять волнение, и по-модельному, уверенно зашагала на сцену.
Звучал проигрыш её песни, в зале было тихо секунд пять, потом пронёсся сладострастный шепоток. Кругом одни мужики. Мужланы. Животные. Страшные, как чума. Преодолевая дикое отвращение и натянуто улыбаясь, девушка запела свою песню. Её чарующий нежный голос разлился по залу. Снова воцарилась тишина, за которой последовали недвусмысленные взгляды, народ всё ближе теснился к сцене. Но приходилось спокойно петь эту глупую песню про флирт и страсть, и лёгкую, романтическую эротику, которая разжигала этих свиней к совсем нелёгкому и неромантичному спариванию.
