30 октября, 2020 года
Стас
Свет от сменяющих друг друга фонарей проникал в окно купе, как если бы они были волнами на морских просторах. Внутри вагона слегка потряхивало, но в пути это не создавало никакого дискомфорта, а даже напротив, вызывало уютную монотонную атмосферу. Темный сложенный шерстяной плед в ногах согревал холодные ступни, которые вечно мерзли.
В моем купе было пусто, а в соседних не сказать, что было слышно кого-то, что не удивительно в 3-то часа ночи. Только редкие шаги проводника всплывали где-то в коридоре. Сна было ни в одном глазу, даже при всей убаюкивающей атмосфере. Противная пронизывающая мысль всплыла в мозгу, разрушая в ничто умиротворённый уголок путешествия: что-то здесь не так! Разум не сразу осознал какие факторы его привели к такому выводу, пока это не повторилось. За закрытыми дверями послышалось протяженное кошачье мяуканье. Оно воспринималось, как нечто чужое, неуместное, как не попадающая в ноты скрипка в игре оркестра. Трещины расползались вдоль стен моего безопасного замка. Я уже нашел десяток объяснений происходящего, но попытки себя успокоить потерпели фиаско. В маленькой дверной щели мелькнула какая-та тень. Двери купе открылись с грохотом. Внутрь вошла девушка и направилась в мою сторону. Всё её естество выдавало мертвеца: локоны рыжих волос слиплись из-за грязи и крови, сквозь дыры летнего платья подмечались рванные раны. Её бледное лицо приблизилось к моему, и я увидел наполненные болью и страхом глаза.
– Стас, – прошептала она. – Он близко…
Меня разбудил противный пластиковый треск. Если бы он прозвучал единожды, так и продолжил бы спать, но как бы не так. С последующим треском я поднялся с постели, сонно потирая глаза. Источником моего раздражения послужил мой брат, а точнее кубик Рубика, что он вертел в руке, вращая каждую ось. Теперь механический звук пластика перешёл на второй план, уступив место постукиваниям металлических колёс. В каюте сохранился полумрак, не смотря на включенный свет на стороне моего попутчика.
– Герман, сколько время? – спросил я.
– Уже пять утра. Скоро подъедем. Знаешь, Стас, раньше никогда не обсуждал это, но имечко моё довольно странное. Так и режет слух.
– Не страннее тебя самого. Ты бы не жаловался. Отец тебя вообще хотел назвать Спартаком, в честь любимой команды.
– Вот уж повезло! – иронично произнес Герман.
– Ты всё возишься с этой игрушкой? Неужели не можешь разгадать?
Герман внезапно перевёл взгляд на меня. В его глазах читалось возмущение, словно перед ним сидел самый тупорылый человек на планете. Всего за несколько секунд он собрал головоломку и со злорадной ухмылкой положил её на стол.
– Нужно же было себя чем-то занять, пока ты дрых. Мне так проще думается.
Меня даже не удивило, что Герман уже успел одеться и собрать постель. Такое рвение ему было свойственно, когда дело было поистине интересным, по крайней мере ему. На прошлой неделе поступил запрос из деревни Челнок, где уже несколько месяцев в лесу находят трупы людей. Как описывал в своем отчете местный участковый, это началось пятого июня. В первые два месяца всё списали на буйство медведя, с учетом нанесения телесных повреждений, но в следующем месяце убийства повторились. Из охотнадзора отправили инспектора для помощи в расследовании и регулировании ситуации, но это не привело ни к какому результату. Медведь не был обнаружен. Есть подозрения, что за всем этим стоит человек, поэтому управление отправило следователя, то есть меня, для подтверждения этих опасений. Только вот за мной увязался Герман, как только узнал про мою поездку. Мой брат хоть и гражданское лицо, но ни раз уже оказывал помощь в расследовании. Даже оставь его в городе, всё равно бы всё вынюхал и приехал следом.
– Чего рожа кислая? Не выспался?
– Кошмар приснился.
– Эта работа плохо на тебя влияет. Не думал сменить род деятельности?
– Герман, заткнись.
Взгляд мой упал на пол и увидел, что кроссовки брата сложены были друг на друге крест-накрест.
– Никогда не ставь так обувь, иначе беду накличешь.
– Как скажешь, бабуля.
Я уже ни раз делал замечание Герману касательно пренебрежения приметам и поверий, ведь не просто так в народе об этом говорят. Порой кажется, что он это делал мне назло. Накинув куртку, проверил карманы на наличие сигарет и зажигалки.
– Вот зачем курить эту дрянь и убивать себя?
– А пить эту гадость значит полезно? – пальцем указал на банку энергетика.
– Ты что, дурак? Они же с витаминами и стимулируют мою мозговую активность. А ещё, хочу заметить, что в тамбуре смолить нельзя.
– Я уверен, что проводник для опера сделает исключение.
– А это уже злоупотребление служебными полномочиями. Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему!
– Уже начинаю жалеть, что взял тебя с собой.
– Это я уже слышал.
Мы сошли на станции города Петрозаводск, где нас встретил участковый Игорь Александрович Захаров. На вид мужчине было не более тридцати шести лет, мой ровесник. Желтая куртка, а под ней полицейская форма. Особенно бросались в глаза его рыжие кудрявые волосы и крючковатый нос. Он любезно убрал наши вещи в багажник, а мы уселись в его автомобиль. Герман сел сзади. Он не любитель ездить на переднем сиденье, да и меня это устраивало.
– Вообще-то, раз в день к нам и обратно ездит автобус из Ворлова, но и до него нужно как-то добираться. Не хотелось, чтобы вы тратили столько времени на дорогу.
– Да, спасибо, что встретили.
– Я поселю Вас у себя. У меня есть свободная комната с кроватью и раскладушка. Поедем сразу в деревню?
– Это всё конечно прекрасно, но лучше сразу перейти к делу. – внезапно встрял в разговор Герман. – Вскрытие проходило в Ворлове? Мы можем встретиться с патологоанатомом?
Я не стал возражать, на самом деле самому хотелось бы побеседовать с врачом. Нечто внутри подсказывало мне, что в отчете было зафиксировано не всё.
– Да, разумеется. Сейчас отвезу вас к нему.
Герман
Может быть для обычных обывателей морг представляется загадочным и жутким местом, однако на деле все куда прозаично. Серое и тихое место. Запах формалина и трупного разложения сразу бросался в ноздри – никогда к этому не привыкну. Эта унылая обстановка даже меня в некоторой степени угнетала: появились мысли о том, что все однажды здесь окажемся, так или иначе. Хмурая физиономия участкового говорила сама за себя и его тоже посещали подобного рода мысли. Не смотря на эту солидарность, мне едва удавалось не засмеяться: уж очень он походил на пуделя. В секционной врач уже проводил обследование тела мертвой девушки.
– Здравствуйте, Николай Рудольфович! – приветливо выдал Захаров. – Как удачно, что сегодня Ваша смена.
– Игорёк, это ты? Здравствуй, здравствуй. Подожди пару минут. Я почти закончил.
