Трофим никак не мог найти приличную елку – попадались только кривые, мелкие или лысые. Он замерз и протрезвел, но не возвращаться же с пустыми руками. Сам ведь предложил играть на желание. Кто знал, что эта дура выиграет? «Хочу елку! Хочу елку!..» И все ее поддержали, что обидно. Даже Васька, который кричал, что у него на даче есть все, чтобы встретить Новый год. Ага, все! Кроме елки.
Топор выскользнул из заледеневших рукавиц. «Хватит! – решил Трофим. – Беру любую. Пусть эти, на даче, думают, что я типа прикололся!»
И тут он увидел ее – высокую, стройную, пушистую.
Размахивая топором, Трофим кинулся к елке, отвел нижнюю ветку, примериваясь…
Вдруг в голове зазвенело, запищало комаром: «Ми! Ми! Миии!..» С верхушки елки протянулся тонкий зеленый луч, кольнул в лоб. И Трофим отключился.
Существо было похоже на мультяшного монстра: коричневый меховой шар, из которого торчали тонкие ножки и ручки и блестели черные бусины-глаза. Только шарик был ростом со взрослого человека.
Трофим хотел заорать, но не смог. И тут прямо внутри головы раздался голос: «Не звучать жевалкой, звучать думалкой!» «Однако!» – подумал Трофим. Монстр разинул рот и потыкал туда пальцем. «Жевалка!» – услышал Трофим и вдруг понял: «Этот чудик телепа… телепает! Прямо в мозг!» А чудик хлопал себя по макушке и бодро «телепал»: «Думалка! Звучать!»
«Он хочет, чтобы я тоже… Но я не умею. А фиг ли?» Трофим поднапрягся и подумал прямо в лоб монстру: «Ты кто?» Тот опять подпрыгнул. «Хорошо! Я – ми. Звать Зим!» Трофим мысленно хмыкнул: «Ну, понятно! Ты – ми, и звать тебя Зим. Ми – Зим. Для желудка незаменим. Ох, мне б не для желудка, мне бы для головы чего-нибудь. Беда у меня, братцы. Шиза во весь рост!»
«Нет, нет! – зачастило в голове. – Не болеть! Не спать! Теперь тоже ми! Как звать?»
«Трофим».
А что тут еще скажешь?
«Фим! – обрадовался монстр. – Хорошо! Идти!» И протянул руку, тонкую, черную, гладкую, с длинными пальцами и острыми когтями. Трофим с трудом пошевелился – и вдруг обнаружил, что его собственная рука выглядит точно так же. «Чего?!» – подумал он и перевел взгляд на свои ноги. Они прутьями торчали из-под коричневого меха.
Первые шаги дались нелегко: удержись-ка на двух ходулях, если ты – мохнатый колобок-переросток. Хорошо, новый приятель поддержал. Понемногу тело начало слушаться, ноги перестали складываться пополам. Теперь можно было оглядеться.
Пейзаж был еще тот! Казалось, что Трофим с монстром стоят на округлой крыше ангара, зарытого в землю. Рыжая почва бугрилась, будто после метеоритного дождя. А впереди, и сзади, и везде вокруг возвышались огромные серебристо-зеленые колонны.
Когда, наконец, подошли к подножью ближней колонны, новое тело Трофима с непривычки еле переставляло ноги. Пришлось устроить привал.
Вблизи колонна ошеломляла. Основанием ей служил коричневый «стакан». Почти круглая у основания, выше она превращалась в исполинский брус, квадратный в сечении, слегка изогнутый и уходящий вверх не вертикально, а под небольшим углом. Верхушка терялась в сером небе.
После привала идти стало немного легче. Мозг постепенно приноравливался к новому телу. Так и шли от одной колонны до другой. Над стаканами некоторых виднелись какие-то узоры. Снизу трудно было разглядеть, что там, но выглядело красиво.
Под очередной колонной Зим, наконец, сказал: «Здесь!» Из-за стакана появилось несколько мелких монстриков. Они принялись прыгать вокруг пришедших, словно мохнатые мячи. «Новый ми! Новый ми!» – комариным писком звенело в голове у Трофима.
Появился еще один шар. Мех у него был светлее и пушистее, чем у Зима. «Баба, – подумал Трофим. – То есть, простите, дама». И он не ошибся. «Знакомиться, – сказал Зим, – моя жена. Звать Ви. Наши дети. Звать потом. Сейчас не запомнить!» – и он по-дружески пихнул гостя в бок. Гость потерял равновесие и плюхнулся на землю. Мягко плюхнулся – иногда хорошо быть мохнатым шаром.
Ви подошла и погладила Трофима по макушке. «Как мама, – подумал он и не сразу сообразил, что его о чем-то спрашивают. «…звать?» – повторила Ви. Трофим мысленно улыбнулся ей и ответил: «Звать – Фим!»
Зим весело шикнул, мелкие притихли и расселись кружком, поджав ноги.
– Жевать сейчас, – голос Ви был теплым, как солнечный луч. – Фим любить зелб?
– О, зелб! Зелб! – зашуршали мелкие.
– Не знаю, – растерялся Трофим. – Никогда не ел.
– Тебе понравится! – шепнул шарик, сидящий рядом.
Ви расстелила прямо на земле большую циновку, служившую столом, расставила деревянные тарелочки и, наконец, принесла резное блюдо, на котором высилась целая гора зеленоватых колобков величиной с апельсин. «Жевать, – сказала гостю Ви. – Первый ты!»
Колобок оказался мягким и вкусным, как свежая булка, с легким запахом хвои.
Все дружно жевали.
Когда блюдо опустело, Трофим понял, что не может встать – так наелся. «Уснуть бы прямо здесь», – вяло подумал он. Так и вышло.
– Спать, – сказал Зим гостю и показал, как это делается: поджал ноги и руки и перекатился на бок.
Трофим попробовал. Оказалось, очень удобно.
Открыв глаза, он опять увидел Зима. Тот держал в руках две тарелки и одну протягивал гостю.
– Не спать, – бодро сказал он. – Жевать!
На тарелке лежало что-то, похожее на щепки. Но, глядя, как Зим уплетает свою порцию, Трофим рискнул попробовать. Оказалось съедобно, но не так вкусно, как давешние зеленые булки. Он отставил тарелку и спросил:
– А зелб?
– Зелб – гостям, – ответил Зим.
– Но я – гость! – шутливо возмутился Трофим.
– Гость – вчера. Сегодня – свой.
Вроде бы отшил, но как-то даже приятно стало.
– Зим, как мне выбраться отсюда? Как снова стать человеком?
Тот махнул рукой.
– Потом. Плохо понимать, плохо говорить. Зан учить, Фим учиться.
– Какой Зан?
Один из мелких шариков плюхнулся рядом, протянул лапку:
– Я Зан.
Трофим вздохнул.
– Почему Зан? Почему не Зим?
– Па уходит. Ему надо работать.
– Надолго?
– Несколько дней.
– И что, я все это время буду тут сидеть?! – Трофим вскочил. – Меня ж там ищут!..
– Никто не искать, – Зим поднялся.
– С чего это? У меня такие друзья! Они там всех на уши…
И вдруг подумал, что Зим, возможно, прав. Эти, на даче, точно к ночи так напились, что и думать про него забыли. Мать? Он уже послал ей денег к празднику, теперь она привычно будет ждать поздравления к восьмому марта. Кому он нужен – искать его!
