1. Глава 1 - На ночь глядя
– Марина, ты же прекрасно знала, что это квартира Руслана.
Мама буквально виснет на руке моего очередного “отчима”.
И не смотря на то, что говорит со мной, всë еë внимание сосредоточено на нëм – массивном высоком мужчине, немного моложе еë.
– Поэтому, не понимаю твоих возмущений. Он и так дал тебе здесь пожить, просто по доброте душевной.
– Ага, по доброте душевной которая называется – арендная плата.
– Ну, ты кривишь душой, – голос Руслана низкий и при этом приторно сладкий. – Те гроши, что ты мне платила уж точно арендной платой не назвать.
– Да, Русичка такой добрый, щедрый, – лебезит перед ним мама. – И вообще, зачем ты пререкаешься? Мы вообще-то пришли помочь тебе собрать вещи.
– Какая забота, – фыркаю я. – А может стоило вместо этого предупредить хотя бы на сутки?
– У меня образовался арендатор, который будет платить гораздо больше. Но заселиться он хочет уже сегодня. Так что мы тебе поможем, – Руслан подходит к шкафу и начинает открывать все ящики.
Но вытаскивать он начинает именно мое нижнее белье.
– Красивые трусики, – он поддевает пальцем черно-красные тонкие стринги. – Какой у тебя размер? Они не маловаты? Вдруг слишком сильно врезаются в кожу и оставляют розоватые следы?
Отчим говорит, а глаза его становятся все темнее и темнее.
Ты еще их понюхай, блин, извращенец больной.
– Нормального они у меня размера, – я отбираю стринги у этого маньяка. – А вот куда мне идти в начале одиннадцатого вечера, мне не очень понятно.
– К нам пойдешь, – сладко улыбается Руслан. – Тем более, твоя мать сегодня в ночную смену. Будет кому меня обслужить.
Меня передергивает от таких слов и я бросаю красноречивый взгляд на маму.
Но еë реакция абсолютно нулевая. Для неë существует только “Русичка” и чтобы он не ушел от неë, она готова закрыть глаза на многое.
Меня начинает тошнить от одной только мысли, что я с этим придурком останусь наедине.
– Нет уж, спасибо. Я лучше на работе переночую, а потом решу, что делать.
Вещей у меня очень мало. Даже из посуды всего-то любимая чашка с пандой.
Поэтому, собираюсь меньше, чем за час.
И все вмещается в две сумки на колесиках.
Смотрю на них и вдруг становится грустно.
Это ведь и есть всë, что я имею по жизни – две сумки и вечная потребность куда-то идти, пытаться извернуться, чтоб выжить и не иметь опоры даже в виде семьи.
В школе меня поддерживала цель. Я очень хотела, да и до сих пор хочу стать врачом.
Училась не из-под палки, как мои одноклассники, а сама, с дикой мотивацией.
Но к моему ужасу по результатам единого экзамена мне не хватило всего одного балла, чтоб поступить на бюджет в один медуниверситет, а в другой вместо меня взяли кого-то из льготников.
Предлагали платный, но для меня платить шестьсот тысяч в год – это за гранью реальности.
Сказать, что я была разбита и подавлена – ничего не сказать.
Ну и мама оказала фирменную поддержку, заявив, что с моими мозгами такой результат был предсказуем.
Опускать руки мне нельзя было, в любом случае.
Поэтому, я закончила колледж на медсестру и так понравилась руководству, что меня взяли в самый крутой крутой госпиталь – федерального значения.
И зарплата здесь очень даже хорошая. Правда и требования ого-го, ну ничего. Я справляюсь.
Главврач даже похвалил меня несколько раз.
Он вообще, дядька хороший – этот Гуляев.
Правла шутки у него специфичные, ну ничего. К этому можно и привыкнуть.
Правда не знаю как он отнесется к тому, что я появлюсь в больнице с чемоданами и буду ночевать там.
Наверное, лучше ему на глаза не попадаться.
Так или иначе – выбора нет.
Спустя еще полчаса, я уже везу за собой свои чемоданчики с тихим стуком.
Посижу во второй сестринской, ночью там никого нет. Дежурные обычно сидят в первой.
Мимо нее нужно проскользнуть на цыпочках, поэтому, несколько метров мне приходится тащить чемоданы в руках.
Тяжело и неудобно, блин.
Но всë удается. Осталось последнее, пройти в свою “травму”, так называют все травматологическое отделение и спрятаться уже там.
Но едва я поднимаюсь туда, как замечаю непривычную активность. Слишком много медсестер снует туда-сюда.
Кого-то привезли? Тяжелого?
Вот, блин.
Надо спрятать чемоданы и помочь.
Но едва я делаю пару шагов, как замечаю спину главврача.
Вот, блин!
С ним мне точно сталкиваться нельзя!
В панике, я ныряю в первую попавшуюся дверь и только зайдя в нее, понимаю, что это вип-палата. В ней обычно у нас всякие спортивные звезды лежат, но сейчас она пустует.
Точнее… пустовала.
На кровати я вижу лежащего мужчину. Точнее, скорее полусидящего.
Сухое мускулистое тело крепко перебинтовано в районе ребер.
Так… значит, грудная клетка повреждена или ребра, или и то, и другое.
А еще, явная кровопотеря, судя по бледному лицу и проступающим алым пятнам на бинтах.
Плохо.
На лбу под темными волосами виднеется пара ссадин.
Пластырь на левой брови. Скорее всего накладывали шов.
На резкой выделяющейся скуле тоже папу порезов, а нижняя губа – разбита.
Интересно, это откуда он здесь? Такой красивый.
Причем, красивый и в прямом и в переносном смысле.
Я застываю, чтоб не привлекать к себе внимание, но мужчина поморщившись, открывает глаза.
И мне они кажутся непрогляднее самой черной ночи.
– Ух, ты, – он слегка приподнимает уголок губ с неповрежденной стороны. – Ко мне сразу с вещами? Будешь примерять костюмчики для меня, малышка?
Я вся вспыхиваю.
Да есть ли вообще в мире не озабоченные мужики?!
Этот весь в бинтах, еле дышит, а всë туда же.
Нет. Чувствую, что этот пациент мне точно не понравится. Уже видно, что проблемный.
2. Глава 2 - Условия
– Здесь лежат вещи необходимые для лечения, – я придаю своему голосу как можно более серьезный тон.
Но мужчина лишь хмыкает.
– О, правда? Ну, давай, я весь во внимании. Вытаскивай что там самое эффективное при лечении? Я подожду.
Я вся вспыхиваю.
– Пока рано. Я только принесла. Да и вообще, боюсь, что от такой красоты и перевозбуждения вы просто умрете.
Пациент изгибает бровь, но мое внимание отвлекает совсем другое.
В этот момент я слышу приближающиеся шаги и голос главного врача всей клиники.
Но самое страшное – он останавливается именно возле этой палаты, а после и вовсе входит сюда в сопровождении зава травматологии – Мальцева.
Еще и хирург здесь.
– Докладывай, насколько всë плохо, – сухо цедит главврач, продолжая разговор, но при этом всë его внимание сосредоточено на пострадавшем.
И я понимаю, что никогда не видела Гуляева настолько серьезным и даже напряженным.
– Из серьезного – черепно-мозговая и нужно шить, потому что кровопотеря внушительная. Хорошо долбанулся плечом и грудной клеткой. Впрочем, при таком дтп не удивительно.
– Спасибо, я старался, – ухмыляется больной.
– Макс, давай ты свои шутки засунешь подальше, – цедит главврач.
