Дед Мороз оторвал глаза от монитора размером с биллборд. Поправил седые волосы, собранные в хвост. Пригладил идеально подбритые виски, подкрутил усы.
Уже через неделю придется цеплять скрипучий акриловый парик и бороду, встречать надоедливых гостей в бутафорской избушке.
Но сейчас работа кипит, время утреннего доклада по желаниям.
В кабинет вошла тоненькая девушка в белой рубашке и джинсах. Голубые глаза, русая коса через плечо:
– Добрый день, Мороз Иванович!
– Добрый! Давайте, Анастасия, коротенько по взрослым.
– Первое. Сергей, 32 года, банковский служащий. Желания: работа – достала, коллеги – бараны, начальник – бездарь, вот бы не видеть их пару недель, а лучше месяц.
– Этому ковид с осложнениями. Чтоб больничный на новогодние каникулы. Да с продолжением на первые рабочие недели. Коллеги заменят. Вот и поглядит директор-тупица, как улучшится статистика без такого работничка.
– Принято, – Настенька поставила галочку в планшете. – Второе. Милена, домохозяйка, 27 лет. Желание: отпуск на Мальдивах.
– Средства имеются?
– Да, муж бизнесмен. Девушка недавно сделала тюнинг лица и тела, фотки новые очень показать хочется. А еще лучше – в купальнике.
– Что ж, желание вполне земное. Пусть супруг сегодня билеты купит, тут мое вмешательство не требуется.
– Третье. Светлана, тоже 27 лет, разведена, дочь 6 лет. Желание…Так, секундочку, – помощница вопросительно пролепетала,– розовая музыкальная пони с радужной гривой?
– Может, с дочкиным перепутали?
– Нет, все правильно. Из отдела детских желаний только что пришло уточнение. Девочка хочет совершенно другое.
– Инфантильность?
– Никак нет, Мороз Иванович, проверено.
– А запросите-ка подноготную этой Светланы. Похоже, тут дельце интересное. Хочу размяться, сам займусь. Через час жду досье на женщину и дочь ее заодно.
– Хорошо. Можно идти?
– Да. Секундочку! Еще вопрос…
– Слушаю.
– Вам не кажется, что в офисе холодновато?
– Что вы, Мороз Иванович! Мне тепло, – коса тяжелой змеей скользнула по спине, вытянулась во всю длину – почти до колен. Настенька скрылась за дверью.
И только в своем кабинете переобула закоченевшие ноги из туфелек в меховые угги. Укуталась в кардиган, щелкнула чайником. Включила компьютер с необычайно большим экраном.
В синей глубине мелькали огоньки. Шевелились, мерцали, летали, как снежинки в легкую метелицу. Если коснуться такой звездочки, изображение увеличивается, появляется портрет человека. По двойному щелчку вызывается вся информация: возраст, где живет, о чем думал в последний год, чего хочет на самом деле и что говорит вслух.
Настенька быстро нашла неспокойную, пульсирующую точку Светланы. Развернула изображение и погрузилась в чтение. Время от времени делала пометки в планшете. Через час досье было готово. Помощница Деда Мороза шмыгнула носом: уж два года работает, а все никак не привыкнет к житейским историям. Нажала “Отправить”.
“Дедушка Мороз, я знаю, что ты есть. Мама говорила. А Даньке и Софке не верю, они врут. Может, им родители под елку подарки подкладывают. А мне точно ты” – в холод и темноту летел обиженный детский шепот.
В узкое окно с филенками и ржавыми шпингалетами царапались голые ветви березы. Под вечер повеяло мелкими снежинками.
Девочка лет шести: ножки-прутики, мелкое личико, да косички белобрысые, подышала на стекло, нарисовала сердечко. “Дедушка, подари мне, пожалуйста, сапожки на новый год. Я из старых выросла, они мне жмут, такие неудобные, жуть! А еще хочу торт. Я уже читать научилась! Крас-ный бар-хат, вот как называется”.
Малышка вздохнула. Моргнула белесыми ресницами. Обхватила себя тонкими ручками, прислушалась к тихому ходу воды в чугунных батареях. Больше ничто не нарушало молчание комнаты с высокими потолками.
“А маме сама подарок куплю. У меня в копилке 253 рубля, считать я тоже умею, аж до тысячи. Подарю колготки. Видела в Ашане, красивые такие, с розочками. 252 рубля 99 копеек стоят. Мама сказала, что это меньше, чем 253. Значит, мне хватит. А то она каждый вечер на своих дырочки зашивает и под штаны одевает. А с новыми колготками будет юбочку носить”– девчушка помолчала. Беспокойно потеребила светлые волосы. Обернулась по сторонам.
Ее диванчик. Шкаф, правая дверца скрипит. Ковер с цветочками. Все старенькое. А стол новый, белый, с широкими ящиками! Везли вместе с мамой из Икеи. Сначала на автобусе, потом на метро, а потом снова в автобусе. Запарились, жуть! Зато сами собрали, поставили у окна.
Маша просияла. Среди фломастеров, восковых мелков и разноцветных тетрадок лежала яркая раскраска. Глянцевая обложка скрутилась в трубочку, все картинки давно разукрашены. Розовая пони с радужной гривой. Фломастеры и карандаши всех оттенков малины закончились. Гордость: ни разу не вышла за линию, и волшебная лошадка выглядела точно, как в “Детском мире”.
Опять подергала косички-веревочки. Снова полюбовалась нарисованной пони.
Вздохнула. Подвела черту:” Больше, Дедушка Мороз, мне ничего не нужно. Сапожки и торт”– отправились в сырую ночь решительные слова.
Малышка рассеянно смотрела на снежинки. Внимание привлекла крупная белая звездочка, парившая медленнее других. Вот подлетела к окну, прилепилась. Показала, каким изящным узором сложились ее ледяные лучи и тонкие иголочки. И медленно закружилась.
Маша погружалась в гипнотическое вращение.
Вдруг ойкнула! Вздрогнула, заморгала. Снежинка сделалась еще больше, размером с пятирублевую монету. Центр подтаял, и оттуда смотрели круглые, ярко-голубые, вполне человеческие глаза. Девочка засопела, еще не решив: плакать или кричать. Ничего не успела. Чудо-снежинка растаяла, а вместе с ней исчезли загадочные сапфировые очи.
Обоиконтрастируютсмебельюидругими… “Тьфу, опять пробел западает!”
Света нервно щелкнула мышкой. Ноутбук, ровесник древнеегипетского папируса, кряхтит и виснет, но обязан прослужить как минимум месяц. Девушка взяла подработку в смм-агентстве и после зарплаты обязательно купит новый в рассрочку. Отклонилась от монитора. Устало посмотрела в ночь. Едва заметные белые хлопья суетливо летели над домом.
Беспокойные мысли закружились вместе со снежинками.
Стальная рука экономии сжала счета и горло маленькой семьи. Копили на ноутбук, диван и сапожки. Дохода бухгалтера хватало на оплату жилья, коммуналки, продуктов.
Светлана давно научилась справляться без средств бывшего мужа. От беготни между садиком, работой, магазинами, домом и подработками плакать хотелось часто. Но некогда. Днем просто не позволяла себе раскисать: дочь смотрит, нельзя показывать слабость. А ночью проваливалась в сон, как только голова касалась подушки.
Нет, девчонки не бедствовали. Могли позволить снимать квартиру в Пушкине, а не жить с родителями в Песочках. Иногда ходили в кафе. Покупали недорогую одежду. Преимущественно для дочки – уж очень быстро растет.
