Иван вынырнул из сна, словно из проруби с ледяной водой, – со сбившимся дыханием и колотящимся сердцем. Постепенно успокаиваясь, он еще пытался удержать в памяти расползающиеся обрывки, так резко закончившегося, тревожного сна. Бесполезно. Кусочки, ещё несколько секунд назад такого яркого сновидения, утекали из сознания, как песок сквозь пальцы. Вот только что он, вроде помнил все в мельчайших деталях, и тут же картинка растворяется, ускользает, и в сознании остаются лишь ощущения. На этот раз довольно неприятные ощущения, даже страшные. Вроде были какие-то взрывы вдалеке, полутёмное помещение, какое то огромное взрывное устройство.
Его мозг наконец-то ухватил одну из ниточек ускользающего сна и он тут же вспомнил последние моменты. Вот он лезет в самое чрево этой бомбы, больше похожей на древние компьютеры, занимавшие когда-то целые комнаты, и не задумываясь ни на секунду, разрезает ярко красный провод…
Ну да! Точно! Он разминировал какое-то здание. То тут, то там раздавались взрывы. Может война была? Вот он, пробирается по каким-то темным коридорам, старинного подвала с готическими арками, наконец, в одном из помещений находит это самое взрывное устройство. Вот он открывает дверцу, влезет внутрь, в переплетение проводов. Вот только почему он перерезал именно красный провод? Ведь везде в фильмах предупреждают, чтобы красный провод не трогали. Может он специально хотел подорвать здание, правда вместе с собой, но чего во сне не бывает? Он перерезает провод, раздается взрыв, и его закружило в огненном смерче. И вот он уже летит куда-то, летит…
Хотя нет! Было такое ощущение, что летит куда-то уже не он, а только его голова! Очень неприятно ощущать свое «Я», свою индивидуальность, лишь в одной голове без тела, крутящейся в воздухе и разбрызгивающей фонтаны крови. Весь мир, перед пока ещё зрячими глазами, крутится, вертится… Брррр! Кошмар! Все! Хватит вспоминать! Слава богу, что это был лишь сон!
Иван, немного успокоившись, наконец открыл глаза и…
Словно и не открывал вовсе, – подумал он. – Кругом тьма кромешная!
Тьма была почти осязаема. Ее можно было потрогать руками. И это его насторожило. Что то вокруг было явно не так. И тут он понял, – никогда в их с Мариной спальне, не было так темно! Всю ночь светились из всех углов огоньки: красные индикаторы на телевизоре и музыкальном центре, зеленым светился индикатор монитора компьютера, мигала синим большая кнопка системного блока, показывающая, что компьютер находится в режиме сна. На полке, под висящей на стене метровой панелью телевизора, постоянно светились зеленые цифры электронных часов. Да и через окно, с улицы, даже через плотные шторы, пробивался свет от уличных фонарей на набережной. Сейчас же, вся комната была погружена в полнейший мрак.
Ваня повернулся, протянул в темноте руку и коснулся теплого тела жены Марины, спавшей рядом. Здесь все нормально! Спит, как младенец.
Да, Марине такие сны наверняка никогда не снятся. Не приходится просыпаться в холодном поту.
Не успел Ваня успокоиться и немного отойти от кошмарного сна, как вся их старенькая шестиэтажка, вдруг вздрогнула от основания, до верхних этажей. Звякнула посуда в серванте. Почти одновременно раздался и звук взрыва. Настоящего!
Отдаленный грохот прокатился по набережной Невы. Словно сильный раскат грома.
Что за черт? – садясь в кровати, подумал Ваня. Тут же проснулась и его жена.
– Что там Ваня? – полусонно спросила она.
– Пока не знаю. Но похоже, что-то, где-то взорвалось. И довольно сильно. Сейчас гляну.
Ваня встал с кровати, аккуратно, на ощупь, стараясь ничего не зацепить в темноте, подошел к окну и отодвинув штору, выглянул на улицу. Тут же увидел на другом берегу Невы, ярко оранжевое зарево пожара.
Это где-то в районе улицы Челиева, или в самом спортивном комплексе «Динамит» рвануло, – подумал он, и тут же всплыла в голове тревожная мысль. – Там же как раз Света с Дианой живут!
Свою родную сестру с ее дочкой он любил не меньше, чем свою собственную семью и всегда за них очень переживал.
Хотя, их дом немного в другой стороне стоит, – успокаивал он себя. – Но кто его знает, что там взорвалось?
Сердце неприятно кольнуло.
За окном, все, кроме дальнего зарева пожара, тонуло во тьме. Лишь серебристый свет месяца в тёмном небе, немного рассеивал мрак и отражался в волнах Невы, катящей свои серые воды, прямо за проспектом Обуховской обороны, за гранитной оградой набережной перед их домом.
Вроде уже давно морозы стоят, а река все никак не замёрзнет, – подумал он.
Глядя из окна на спящий город, его вновь что-то насторожило. Что-то было не так, кроме прогремевшего на том берегу взрыва. Его мозг все ещё плохо соображал, не желая просыпаться.
Наконец он понял. Помимо того, что в их квартире, или скорее всего во всем доме, отключили электричество, за окном, на улице, тоже не было не единого огонька. И тишина! Никогда по ночам не было такой полнейшей тишины!
Проспект Обуховской обороны, где стоял их дом, все ночи напролет освещался уличными фонарями. Отсветы от фар проезжающих машин постоянно скользили по стенам их комнат, то и дело доносились звуки проезжающих машин, крики и смех гуляющей по набережной молодежи. На перекрестках весело перемигивались светофоры. Сейчас же, за окном, стояла полнейшая тишина и темнота.
Не было слышно ни голосов, ни шума машин, которых по ночам проезжало по проспекту всегда, не намного меньше, чем днем.
За рекой, на Октябрьской набережной, так же не светилось ни одно окно в жилых домах, и сама набережная тоже была погружена во тьму. И это уже всерьез настораживало: значит и на том берегу все электричество вырубили! С чего бы это?!
Ваня отошёл от окна.
– Взорвалось что-то на том берегу, – сообщил он жене. – Вон зарево на пол неба. А больше ничего не видно! Нигде ни огонечка! Похоже, что везде электричество отключили и на том берегу и на нашем. У нас в квартире, кстати, тоже свет вырубили! Может из за взрыва все отключилось? Хотя, даже если в каком-то доме, что-то и взорвалось, не мог же из-за этого весь свет вырубиться сразу на обеих сторонах Невы! Впрочем, света уже до взрыва нигде не было. Возможно, электричество еще ночью отключили.
