– Старец Феодосий, – представился он при нашем знакомстве и подал мне руку ладонью вниз. Вроде как для поцелуя.
Я взял ее за кончики пальцев и слегка потряс. С одной стороны, это было как бы рукопожатие, с другой – как бы прикосновение к святыне.
Старец Феодосий, не почувствовав прикосновения моих губ к его «божественной» руке, ухмыльнулся краешком губ и, тряхнув рукой, подал ее тому, кто был готов ее целовать.
И целовали.
И чмокали.
Нет, на лице старца Феодосия в этот момент не было торжества сладострастия, как у начинающей кокетки. Скорее наоборот, присутствовал отпечаток как бы усталости и давно приевшейся обыденности. Он уже не обращал внимания на то, что его руку целуют, как, наверное, звезда киноэкрана не замечает, что ее фотографируют.
Что из себя представлял старец Феодосий?
Это был мужчина лет двадцати пяти с жиденькой сивой бородкой, бледными тонкими ладонями, розовыми наманикюренными ногтями и кругленьким значительно обозначившимся под рясой животиком. Говорил: он тихим голосом, будто уставшим от толпящихся вокруг него людей с их мирскими проблемами. И что бы он не говорил, в интонации слов его была только истина. Даже если это были обыденные слова, они все равно высказывались в форме нравоучения и с тайным подтекстом, который мог разглядеть только Тот, кому это дано. А если ты не понимаешь, что старец Феодосий говорит, то это не оттого, что он говорит что-то непонятное и несуразное, а оттого, что ты сам глупый и пустой человек.
Да и звать-то «старцем» этого молоденького попика с томными, как бы уставшими от мирской жизни глазами как-то язык не поворачивался. И я, определив свое отношение к этому младостарцу, стал звать его просто «духовным лицом».
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
