ВСТУПЛЕНИЕ
– РОТА ПОДЪЕМ, – взорвало воздух, пропитанный сновидениями. Звенящий звук ударился о стену, звякнул стеклом окон и рикошетом отскочил от потолка, заглянул в каждую щелку, забрался под каждое одеяло, разметав в пух и прах застоявшийся дух сонной казармы.
– РОТА ПОЪЕМ, – пронеслось вихрем, не давая никакого шанса на сон, никакой возможности быть не услышанным. Могучая энергия, пропитанная бесконечными подъемами, подхватила еще не проснувшиеся тела, столкнула с кровати, всунула ноги в сапоги, предварительно обмотав портянками, смешалась с густым запахом гуталина и затихла, передав весь свой потенциал в солдат.
Мозг Дениса сопротивлялся и искал любую лазейку, хотя бы на миг, снова погрузиться в блаженный покой, и даже пробежка вокруг плаца, после скоротечной утренней проверки, не смога встряхнуть и воспламенить пламя сознания в стриженой голове, и только холодная вода немного освежила.
Денис, набрав в ладони очередную порцию холодной воды, плеснул в лицо и огляделся, всматриваясь в незнакомые лица. Как правило, первое впечатление на уровне бессознательного – более верное, чем осмысленные выводы логики. Денис это хорошо знал. Он не раз попадался в ловушки, наступая на одни и те же грабли, ошибаясь в людях и на этот раз, он решил быть осмотрительнее.
Зубная щетка, куда-то подевалась и Денис, выдавив немного пасты на указательный и средний палец правой руки, почистил зубы. Мята без жалости уничтожила остатки вкуса маминых пирогов, который ярко чувствовался на губах, вынесенный из сна.
Так начался первый день в четвертом дивизионе в сорока километрах от города Кемерово, у младшего сержанта Ипатова. За плечами остались полгода "учебки" оставив напоминания о себе, двумя лычками на погонах и правами водителя многоосных гусеничных машин.
Денису, как младшему сержанту, доверили линейку во взводе. В подчинении оказалось четверо: два грузина одного с ним призыва (черпаки), узбек отслуживший год (фазан), и русский, отслуживший полтора года (дедушка).
Много баек и страшных историй о своем будущем, наслушался Денис до прибытия в дивизион.
И вот он здесь, в войсках и, ему придется испытать на собственной шкуре правдивость этих страшилок.
Глава 1. МОЯ, ТВОЯ КОМАНДИРА
В семь часов утра, после зарядки и утренних процедур, личный состав выстроился для утреннего осмотра, в центральном проходе казармы.
Рядом с Ипатовым стоял новоиспеченный подчиненный узбек – Довлатов или по-простому Пипр, и хлопал его по груди, приговаривая:
– Мой командира, мой командира.
– Твой, твой, – пытался отшутиться Денис, предпринимая неловкие попытки освободиться от назойливых приставаний подчиненного.
К ним подошел высокий узбек с одной лычкой на погонах, и с интересом посмотрел на Ипатова. У него было неестественно детское лицо, с безобразным, толстым шрамом, пересекавшим правую щеку, от края глаза до челюсти. Либо врач штопавший шрам был не в теме, либо военный, что в принципе одно и то же.
Большой рот с пухлыми губами растянулся в улыбке. Схватив Дениса за воротник, он обратился к Довлатову:
– Твой командира, говоришь? – потом перевел взгляд на Ипатова и процедил сквозь зубы, – Смотри мне… командира. Шуршать будешь как «Иплес».
– Салам, Фарход, – пропел Пипр.
– Смотри мне "Иплес", – продолжал наезжать на Ипатова узбек, – Ты не командира. Твои сопли на погонах ничто – ноль. Учебка в зачет не идет.
Ипатов поначалу растерялся, но потом подумал: «Этот высокий узбек навряд ли много отслужил, слишком молодой. Струсить значит расписаться в бессилии, а в первый день потерять репутацию – ой как чревато в дальнейшем. Посмотрим, кто кому люлей отвесит»
Денис резко сдернул с себя руку Фархода и оттолкнул его от себя:
– Да пошел ты. Сопля ефрейторская.
– Ты что Иплес? Оборзел? – прошипел узбек не открывая рта и выпучив глаза. Казалось, звук идет из шрама.
Улыбка преобразилась в зловещий оскал, резкий удар, и кулак врезался в живот Ипатову. Денис, выдохнул и сделал шаг назад. Упражнения на турнике закалили пресс и удар не произвел тот эффект, на который рассчитывал Фарход. Это его разозлило еще больше, и он ринулся в наступление.
Ипатов приготовился к драке, но, неожиданно между ними появилось два сержанта славянской внешности. Папироса в уголке губ у одного, усы, расстёгнутые воротники и низко висящие ремни из натуральной кожи, потертые временем, у обоих, указывали на то, что они или деды или дембеля.
Тот, что курил, остановил узбека рукой и, выпуская клубы дыма в лицо, сказал:
– Что за буча Фарход? Хочешь кипишь поднять, ночь в помощь.
– Жора, постой, – сказал горячо узбек. – Иплес оборзел. Нюх потерял. Две сопли на погонах ничего не значат, должен наравне с новобранцами шуршать….
– На дембеля пер, не прав. Ответит, – стал рассуждать второй. – Но… но, натягивать своих будешь. Ты дембель или что попало? Гнать на салаг удел черпаков и дедов. Ты же все… одной ногой на гражданке. Да что говорить… Короче. Ночью разбор полетов, а ща усохни.
– Толково говоришь, Саша, – поддержал друга Жора и обратился уже к Денису:
– Ты кто военный?
– Вчера прибыл, вечером. Младший сержант Ипатов.
– Да мне хоть, младший брат Суворов. Звать как?
– Денис.
– Короче, Денис, ночь будет непростая. Дембелю биться с молодым западло… но… Фарход переживет. Переживёшь же? А Фарход?
Физиономия со шрамом перекосилась, и он буквально выплюнул слова в сторону Дениса:
– Живи пока. Жди отбоя. «Иплес»
Затем, презрительно посмотрел на славян. Сплюнул в сторону и, оглядываясь шаркающей походкой, последовал в столовую.
– Значит переживет. Не сдрейфишь, получишь уважуху. Сачканёшь…
После этих слов, Жора, тремя пальцами смял остатки папиросы, и щелчком, метко отправил бычок в урну, и продолжил:
– Да не ссы. Сейчас не стушевался, уже зачет. Накостыляют немного, но мы проследим, чтоб не поломали. На дембеля пургу нес, ответ должен быть. Такие законы брат, как по писанному.
Одобряющее похлопывание по плечу, Дениса не успокоило и, у него похолодало в груди. "Кто же мог подумать, что он дембель, – крутилось в голове. – Салага, салагой. Был бы ниже ростом больше пятнадцати лет и не дал. Буду биться до последнего, а иначе мне тут не выжить»
Воображение разыгралась, рисуя разные варианты развязки, в основном трагические.
День прошел относительно спокойно. Ипатов весь день изучал кабину "А" 75-го ракетно-зенитного комплекса, напичканную всевозможной аппаратурой, которая требовала постоянной настройки и регулирования, под пристальным вниманием младшего лейтенанта Краснова.
В казарму Ипатов вернулся только к ужину.
В столовой Фархода не было, на кухне в окружении земляков он ел свежеприготовленный плов и это Дениса обрадовало.
