В помещении было странно по любым меркам. Небольшая площадь, бревенчатые не струганные стены. Вдоль стен стеллажи с книгами. В углу стол. На столе снова книги. Ноутбук с колонками. В противоположном углу маленький столик, на котором лежали продукты. Хлеб, пара консервных банок. Сахар, пачка с кофе, турка. Справа от столик стояла чугунная универсальная печка типа буржуйка. Она служила в помещении обогревателем, но имела также духовку и две конфорки для приготовления пищи. Труба от печи шла наверх и скрывалась в потолке, выложенном из досок.
Над кухонным столиком висела полка. На ней стояло несколько бутылок. Все хорошие, дорогие. Две бутылки початые – это был односолодовый виски, от разных производителей. Качество виски можно было определить только по этикеткам – цвет напитка просматривался нечётко. В помещении не было окон, туда не проникал солнечный свет. Комната освещалась старинным торшером, стоящим около дивана на длинной медной ноге. На диване спали двое. Он – Алексей. Молодой человек с длинной бородой, усами и дредами. А рядом с ним лежала она – Рената. Девушка с хорошей фигурой и в красивом нижнем белье. В комнате было тепло, и красавица сбросила одеяло.
Она проснулась первой. Ещё не открыв толком глаза, вытянула из-под подушки телефон и посмотрела время. На дисплее белым светились крупные цифры: 9:44.
– Лёша… Лёш!
Парень поморщил нос и спросил сонным голосом:
– Мммммм?
– Лёха, вставай. Я кофе хочу. И печку надо подтопить, мне уже холодно. Да Лёша! Проснись же ты.
– Если тебе холодно – спрячься под одеяло.
Рената нырнула под одеяло. Вообще, она просто так сказала про холод – было очень даже тепло. Но Рената выспалась. И что ей делать тут одной, в этой лачуге?
– Кофе! Ко-феее! Коооо-фе! – с вредными интонациями протянула Рената.
Лёша сунул голову под подушку и сказал оттуда:
– Солнышко, если тебе хочется кофе – свари. Я читал до утра, дай поспать.
Рената взорвалась:
– Ты издеваешься? Я не умею с этой твой печкой обращаться. Спалю тебе все хозяйство.
Никакой реакции. Он что, правда думает, что это прокатит? Рената выскочила из-под одеяла, как чёртик из табакерки, и запрыгнула на Алексея сверху. Принялась его тормошить, отнимать подушку. Укусила за ухо:
– Вставай сейчас же, кому говорю!
Лёша проснулся. Скинул Ренату с себя и навалился на неё сверху всем телом. Сначала они боролись, а потом кто-то из них первым поцеловал другого. И дальше им было какое-то время не до сна, кофе и печки.
Недалеко от шоссе простиралось заснеженное поле. Снег лёг плотным ковром и всё продолжал сыпаться. С дороги можно было увидеть две машины, стоящие в поле. Одна – маленькая серебристая хонда, чуть присыпанная снежком. А вторая – большая черная иномарка под солидным сугробом. Снег скрывал марку машины и её номер. Но машины, стоящие в поле, были не самым странным для данного места. В нескольких метрах от импровизированной парковки стояло… нечто. Шалаш? Вигвам? Было не очень понятно, что это. Именно оттуда вышел Алексей, на ходу застегивая куртку. Постоял минуту, подставляя лицо снегу. Достал из кармана куртки брелок с ключами. Нажал – хонда пиликнула. Он открыл дверцу и вытащил щётку. Быстро стряхнул с машины снег. Тщательно расчистил лобовое стекло. Ну, вот. Совсем неплохо. Лучше Ренате выехать сейчас, пока снова не засыпало машину. А возможно и дорогу к шоссе. Тем более, это и не дорога никакая, а просто край поля.
Лёша стряхнул снег со щётки, положил обратно в машину. Повернулся, посмотрел на шоссе. Машины в обе стороны мелькали, как большие разноцветные запятые на сером листе. У дороги стоял столбик с табличкой: «110». Не далеко и не близко. Просто сто десять километров до столицы.
Он вошёл обратно к себе – странное сооружение не было шалашом, или вигвамом. Это просто был вход в Лёшину землянку, в которой он жил уже год. Рената пила кофе, валяясь на подушках и листая ленту в соцсети. В буржуйке весело потрескивали дрова.
– Зайка, я тебе машинку отчистил. Но снежок идет. Засыплет снова.
– Это значит: Рената, тебе пора домой? – невесело усмехнулась красавица.
– Нет. Это значит, заметет еще раз – сама отчищать будешь.
– Да нет, ты прав, мне пора уже. Завтра на работу. Нужно, чтобы еще выветрился запах твоей берлоги. Хотя бы из пуховика.
– Что там у вас интересного, на работе? – с улыбкой спросил Алексей.
– Что у нас там может быть интересного? Заказчики, макеты, слоганы, презентации. Все как всегда. Устала еще сильно, больше ничего интересного.
– Возьми отпуск.
– Зачем? В берлоге сидеть? – Рената пожала плечами.
– Зачем в берлоге сидеть? Пойдем в лес на лыжах, пока снег лежит. Съездим в город, на спектакль куда-нибудь. В кино. На концерт. На горку. Мало развлечений разве? Книгу полежи почитай. Отдохни от рутины.
– Лёша, я с тобой не пойду на спектакль. Я очень тебя люблю, но эти твои косы…
– Это дреды.
– Да какая разница?! Никакой, по-моему.
– То есть, ты меня очень любишь, но выйти куда-нибудь тебе со мной стыдно, так?
Она вскочила и начала ходить по тесной землянке из угла в угол. Быстро и нервно. Потом заговорила:
– Лёша! Я вообще всего этого не понимаю! Бросить работу! Карьеру такую загубить. Переехать в этот лес, землянку выкопать, я не понимаю всего этого!!! А уж про косы… прости, дреды. И твои усы с бородой я вообще молчу. Ты был адвокатом. А сейчас ты кто?
– Я был человеком. И сейчас я человек.
– Лёша, мне тебя жаль! – воскликнула Рената.
Он немного помолчал. Потом сказал ровным голосом:
– А мне тебя. И тебе пора. Машину засыпает снегом, помнишь?
Рената молча смотрела на него, пытаясь сдержать слёзы. Смогла. Не заревела.
Она дала волю слезам в машине. Ехала, ревела и курила. Роняла слёзы и пепел куда попало. Вытирала щёки тыльной стороной ладони, рискуя попасть сигаретой себе в глаз. Из колонок заунывно лился какой-то печальный медляк, но Рената не переключала на другую станцию. Тоскливая музыка хорошо подходила к её сегодняшнему состоянию.
Рената только уехала, как откуда ни возьмись в комнате нарисовался серый заяц. Зыркнул туда-сюда, словно убеждаясь, что никого, кроме хозяина тут нет, и забрался на диван. Принялся умываться-чесаться.
– Герман! – воскликнул Лёша, хватая зайца на руки. – Пришел, засранец. Где же ты двое суток пропадал?
Питомец только фыркнул. Мол, сам виноват. Водишь тут всяких. На мой диван пускаешь. Лёша не знал, по какой причине, но Герман почему-то не жаловал Ренату. Он пошёл, нарезал зайцу овощей, и поставил миску на пол. Постоял около стола, впитывая атмосферу. Гостья уехала, и правда стало как-то спокойнее. Лёша взял книгу и растянулся на диване. Только потрескивающие дрова в буржуйке нарушали тишину. Ненавязчиво и уютно.
