– Кто осмелился явиться в мои штольни и штр-р-р-реки?!
Бла… бла… бла… Пафосная речь, которую задвинул этот жирдяй, не кончалась минут пять. Шёл бы в тамады, цены б ему не было. Он был огромным, метра три ростом, с жирными складками на пузе и бородавками на физиономии. По сравнению со своим царём обычные кобольды мне показались милыми домашними пёсиками.
Я не хотела идти в этот данж. Убеждала нашего лида, что мы ещё не готовы. Но он снова послушал не меня, а эту сучку Лиру, свою подружку-разбойницу.
Два уровня мы прошли быстро. Оставался третий – тронный зал короля кобольдов Грыма.
Ба-а-амс! – с лязганьем и стуком за нашими спинами упала ржавая, но вполне крепкая решётка.
– Вы в моей влас-с-сти-и! – обрадовался и даже заплясал на месте Грым.
Его дубина опустилась на щит Григора, тот присел от удара, но удержался на ногах. И началось эпическое махалово. Сталь звенела, высекая искры из камня. У Грыма не было никакой защиты, и Серёжа то и дело цеплял мечом то ногу, то плечо, то жирное пузо. Но полоска жизни у Грыма едва дёргалась.
20 000/20 000. Сначала я думала, что ошиблась в ноликах. Но нет, именно столько здоровья было у этой туши. Большую часть ударов Грыма паладин блокировал, но они были настолько мощными, что просаживали здоровье процентов на 10. Я лечила непрерывно, так что полоска Григора, хоть и прыгала сильнее, но оставалась всё время в зелёной зоне.
– И чего вы встали? Долго я один с ним буду бодаться?
Лира опомнилась, подскочила к боссу и принялась строгать его телеса своими тесаками. Она ловко, хотя и немного банально, рубила с двух рук, время от времени взрываясь комбо, при которых её движения смазывались настолько, что я не могла их разглядеть.
– Не переагривай! Откусывай понемногу, – это Григор. Голос спокойный, может, они и правда знают, что делают.
19 759/20 000… 19 538/20 000… 19 257/20 000… Сколько же урона она наносит? Лира и правда стала машиной уничтожения. Серёжа вкладывал в неё все средства от лута, львиную долю опыта группы, и сейчас она отрабатывала инвестиции.
Здоровье царя кобольдов исправно таяло. На двадцати пяти процентах жизни Грыму на помощь выскочили метатели. Лира прошлась по ним бешеным волчком, а я впервые поверила, что наша авантюра может закончиться успехом.
Всё шло гладко, пока жизнь Грыма не упала до пятнадцати процентов. Не знаю, что нашло на Лиру, может, все её убойные навыки откатились, может, подзуживали зрители в стриме, а может, эта овца просто заскучала. Разбойница взорвалась каскадом ударов. Мне показалось, что от её тесаков отлетают искры. Она всё била и била, в прыжке, с разворота, двумя мечами сразу и поочерёдно. Полоска здоровья босса скачками ринулась вниз. Это было красиво и феерически тупо.
– Переагришь! Лира! Лариса, остановись же, бля-я! – завопил Серёжа.
Шмяк! – даже я почувствовала этот удар всем телом.
Грым врезал дубиной наотмашь, прихлопнув Лиру, как надоедливую муху. Разбойница попыталась блокировать удар, но её короткий меч просто отлетел в сторону. Она покатилась по полу и приложилась о тяжёлый табурет. Грым прыгнул следом. Казалось, бешенство придавало ему сил. Зря паладин звенел своим щитом. Грым вымещал на разбойнице всё. Вверх-вниз, вверх-вниз ходила дубина. Лира сначала визжала, а потом завыла зло и тоскливо:
– Хил! Хил, Мариша, хил!!!
Я лечила, но моё малое исцеление было ей как жёваный подорожник на открытый перелом. У Серёжи большую часть входящего урона поглощала броня, плюс раскачанная стойкость. Лира же всё вкладывала в ловкость и силу, и сейчас Грым рвал её, как бультерьер сиамскую кошку. Каждые пять секунд я поднимала по сорок-пятьдесят пунктов, а Грым сносил по две сотни.
– Сука! Бейся со мной, сука! Как мужик с мужиком! – Серёжа, похоже, забил на навыки и врубился боссу в спину.
– Хил! Хил!!!
И вдруг в пещере наступила тишина. Сопел Грым, звенел доспехами Григор, и только Лиры с нами уже не было.
Признаюсь, на какой-то миг я испытала злорадство. На одну короткую и глупую минуту. Потом ко мне пришло осознание того, что произошло. Мы оказались в тупике. В ловушке. В глубокой жопе.
Наш паладин стоял с видом человека, который только что просрал все свои деньги на одной максимальной ставке. Я знала это чувство. Глубокая и звенящая пустота внутри. Чуть позже придёт злость, желание откатить всё назад, поиск виноватых. А сейчас – только пустота, в которой хочется спрятаться. Я чувствовала то же самое.
Ещё неделю назад я даже не знала всех этих слов: танк… данж… хил… А сейчас я в игре, и я не могу проиграть. Слишком многое поставлено на кон.
Если б только я не слушала эту дуру…
– Ты чё, не слышала про ВР? – Милка вылупила на меня свои наглые глаза, в которых явно читалось: «Ну ты и курица!»
Мысли судорожно забегали у меня в голове. Что за хрень этот ВР? Новая брендовая шмотка? Клубешник, в котором все теперь зависают? Фантастический крем из Кореи, от которого кожа становится гладкой, как попка у младенца? Я изо всех сил держала покерфейс, но челюсть уже предательски отвалилась, выдавая удивление.
– Ну ты и курица! – с наслаждением выдохнула Милка.
Вообще-то теперь она отзывалась на имя Милана. Ребрендинг произошёл, когда она прикатила в Златоглавую из своего Урюпинска вслед за мужем-колхозником. Её колхозник обосновался в Думе, а Милка из бизнес-класса быстренько оттюнинговала себя в клиниках и салонах в комплектацию «Люкс». Мало кто лучше неё познал чудеса современной пластики. Ходили слухи, что Милке даже пришлось менять фотки в документах, а то бравые погранцы перестали узнавать её на паспортном контроле. Сейчас она считала себя ландшафтным дизайнером и практиковалась на собственной даче в Барвихе. А ещё Милка обожала всякие слухи и сплетни, половину из которых узнавала от своего благоверного. Депутат Филимонов был редкостным треплом, и если бы какая-нибудь разведка подослала к этой дуре своего Джеймса Бонда, тот не успевал бы записывать за ней государственные тайны.
– ВР – это внутренняя реальность! – заявила Милка.
– Виртуальная, – поправила её Тата.
Сказала слово и замолчала, щурясь, как блудливая кошка. Тата даже молчала высокомерно, словно все вокруг ей денег должны. Когда-то девочка Наташа закончила мехмат и даже успела поработать в каком-то унылом институте. Но потом ей надоело ютиться с родителями-пенсионерами в однушке-хрущёвке. Тата взяла кредит, сделала себе сиськи, пошла работать официанткой в ночной клуб и уже через месяц захомутала владельца сети гипермаркетов. Из Бирюлёво Тата переехала в Хлебный переулок рядом с Арбатом, и уже никогда больше не работала. Правда, бухала она с тех пор по-чёрному, так что за руль своего вишнёвого «Инфинити» ни разу не садилась. Даже в фитнес-центр Тата приезжала уже гашеная, да и тут не добиралась дальше бара, пока мы с Милкой качали задницы в зале и сбрасывали калории на беговых дорожках.
